Старая Пермь

— И то ничего… По вешней воде как-то изгадал под плот — плоты гнали по Вишере, ну, и ничего. Хоть бы насморк!.. Вдругорядь опять осенью по льду провалился — и тоже ничего… По пояс в снегу бродишь по неделям, в снегу спишь — тут закостенеешь, не бойсь.

— А много нынче дров-то взял на подряд!?

— Будет-таки… Тысяч сорок саженок надо приготовить.

Соляные промыслы истребляют страшную массу дров: больше 80 тысяч кубических сажен. Исключение составляют Любимовские промыслы, работающие на каменном угле. Приведенная выше цифра дров гораздо ниже действительности, потому что для одного Дедюхина, по словам ехавших подрядчиков, нужно было около 40 тысяч погонных сажен, т.е. полено в 6 четв. длины. Такая сажень обходится промыслам всего 3 руб., включая сюда и попенные деньги — 40 коп. Раньше взыскивали попенных 90 к. за сажень, но солевары выхлопотали себе пониженную таксу. Весь этот горючий материал добывается частью в верховьях р. Колвы, а главным образом по р. Вишере.

— Матушка наша эта Вишера, — говорил Иван Тихоныч. — Куда бы мы без неё-то делись?..

Как настоящий лесной человек, Иван Тихоныч говорил и по-пермяцки, и по-вогульски. Особенно он потешал публику ломаным пермяцким говором: “депка, кодила, екал, клеб” — так говорят не одни пермяки, а также и опермячившиеся русские. Из настоящих пермяцких слов по оригинальности заслуживают внимание: ыб — поле, ен-эшка — радуга, горэтань-кай — соловей, кут-юр — поп, серетыс — писарь, куль — чорт, му-ул-тын-падэ-сынь — ад.

Город Соликамск — в стороне от Камы. От пристани Усть-Боровой, где открыты соляные варницы, до него, кажется, всего около двадцати верст. Почему город ушел от реки — объяснение в соляном промысле, откуда и название города: Соль-Камская, Соликамск, как есть Соль-Вычегодская, Сольвычегодск. Попав из благословенного Зауралья в здешние убогие места, невольно удивляешься быстрой перемене всех условий жизни и главных интересов: нет ни золота, ни платины, ни драгоценных камней, ни степного пригонного скота, ни бойкой хлебной торговли, ни зауральских рыбных озер, и разговоры идут только о соли, о лесе, о торговле печорской рыбой, о беличьем промысле, о чердынском рябчике — и только. Всё происходит в самых скромных размерах, точно самая жизнь втиснута совсем в другой масштаб. Краски не блещут здесь особенной яркостью, а красноречие цифр только раскрывает общую бедность. Но за этой неказистой действительностью стоит длинное историческое прошлое и по разным углам сохранились замечательные памятники старины. Если история Зауралья начинается с похода Ермака, то здесь нужно накинуть еще сотни лет. Можно пожалеть, что почти вся эта почтенная старина отчасти выгорела, а отчасти остается в неизвестности. Сохранились, главным образом, церковные древности. Так, в Николаевской церкви в Усолье — евангелие 1603 года, написанное одною из именитых женщин фамилии Строгановых. Уставное письмо красиво и отчетливо, с раскрашенными заставками; вместо “у” везде “оу”, после “ш” и “с” везде поставлен юс; встречаются титлы, каких уже не употребляют. Листы скреплены такой подписью: “Лета 7111 августа в 31 день сия книга levhue напрестольное домовое, церковное всемирного воздвижения честнаго и животворящаго креста господня в городе на Устье на Орле над Камою рекою усть Уявы (Яйвы) реки. Положение Никиты Григорьевича сына Строганова к своей вотчине для своего поминовения заздравного и для своих родителей за упокой”. Это евангелие хранилось в Орле-городке, а в 1828 г., по указу пермской консистории, перенесено в Усолье. В церкви села Кудымкар сохранился колокол с латинской надписью: “Anno 1647 gloria Soli Deo”. По сельским церквам можно встретить и “де-Иисус на красках”, и запрестольную “Пятницу”, и разные приклады сканного и басманного дела23 — гривны, венцы, оклады.

Интересно проследить летопись такого позабытого уголка, в котором, как в капле воды, отражается далекая “русская история”,— конечно, отражается только отдельными звеньями, как эхо. Возьмем для примера летопись Соликамска.

Основание города с точностью неизвестно, но его относят к 1505 г., когда на Чердынь нападал сибирский царевич Кулук-Салтак, покоривший, между прочим, и Усолье Камское. Потом грабили Соликамск ногайские татары, так что соликамцы в 1552 г. обратились к Ивану Грозному за воинской помощью. Царь стоял тогда под Казанью и послал на защиту города складной образ Николая-Чудотворца.

В 1581 г. выжгли посад у Соликамска “сибирцы”. Город был деревянный, с деревянной стеной из восьмидесяти трех городков, пяти башен и четырех ворот. Боевой “наряд” состоял из двух медных пищалей, одна “пол-осьмы пяди поперечина”, а другая шести пядей.

В 1596 году через Соликамск провели дорогу в Сибирь, — раньше она шла на Чердынь.

В 1637 г. в Соликамске собирали с монастыря и церквей деньги на постройку городков и острогов на Украине, в отвращение набегов от крымской орды, и тогда же собирали хлеб “для сибирских отпусков”.

В 1650 г. верстали под Смоленск на службу: от брата брата, от дяди племянника, от отца сына.