Старая рана

Несколько раз сельчане пытались поджечь дом Замолотского, но из этого так ничего и не вышло. Лишь в семнадцатом, когда старая власть уже отошла, а новая еще не установилась, в один из дней в поместье нагрянула толпа мужиков из окрестных сел. В угрюмо-молчаливом доме их встретил один лишь дворецкий, который сообщил, что «их сиятельство изволили отбыть на променад», а «граждане крестьяне» имеют право взять себе все, что им понравится. Ближе к вечеру в помещениях графского дворца не осталось ни мебели, ни даже занавесок на окнах. К большому сожалению мужиков, никому из них так и не удалось найти графские сокровища.

Замолотский умер летом восемнадцатого года, превратившись к той поре в полуживую мумию. Его верный дворецкий умер весной того же года, кухарка куда-то исчезла еще до февральского переворота, и за графом ухаживать было некому. Умер он в тот день, когда к нему пришли с обыском сотрудники ЧК.

«Смотри-ка, все в точности, как рассказала Вероника… – мысленно резюмировал Гуров. – Интересно, а где же его похоронили? Что-то об этом нигде ни слова».

Пока он читал этот материал, на его почтовый ящик пришло еще одно письмо. Открыв файл, Лев увидел обнаруженную Жаворонковым где-то на виртуальных просторах Интернета информацию о матери Замолотского-младшего, Анне Дреколиной, дочери малоизвестного аристократа из мелкопоместных, но тем не менее имеющего титул князя. Как явствовало из статьи, князь Теодор Дреколо корнями происходил из Валахии, где его предки обладали большими земельными владениями. По женской линии он был потомком первого валахского властителя Раду Негру, или Черного Князя.

Род Дреколо процветал столетиями. Но с какой-то поры на их семью посыпались всевозможные бедствия, из-за которых она утратила «нажитое непосильным трудом», и дед Теодора был вынужден бежать в Россию, чтобы не стать жертвой разгоревшейся междоусобицы.

Не менее интересной выглядела и информация, согласно которой самый дальний предок Дреколиных (как они стали писаться в России) был родом из Трансильвании. И даже, более того, являлся незаконнорожденным сыном знаменитого Влада Цепеша, прозванного Дракулой. По всей видимости, отсюда и фамилия – Дреколины, что можно было расценивать как искаженное Дракула.

«Ну надо же! – мысленно подивился Гуров. – И этот из трансильванцев. В общем, выходит так, что аристократия всей Западной Европы, вплоть до Виндзоров, основательно «одракулена», пусть и в разной степени…»

Глава 4

В дверь кабинета раздался деликатный стук, и на пороге появился капитан Сильченко. По его лицу было заметно, что он чем-то очень раздосадован.

– Лев Иванович, нашел я Твиста. Только допросить его уже не получится. В морге он лежит… – капитан сокрушенно развел руками.

По его словам, выйти на фармазона для него особого труда не составило. Найдя в информационной базе Главка «досье» мошенника, Сильченко установил круг подельников Твиста по прежним делам. Заявившись к одному из них прямо на дом, капитан объявил, что якобы в столичных «ювелирках» вновь появились поддельные драгоценности, в чем полиция подозревает его кореша. Тот, струхнув, начал уверять, что они с Твистом «не при делах» и что своего бывшего подельника он не видел со вчерашнего дня. Хотя до этого почти ежевечерне бывали «на одной тут блат-хате», где перекидывались в картишки «ни на что».

Капитан выяснил у подельника фармазона, где тот проживает, и они вместе отправились на съемную квартиру Твиста. И только там стало известно, что всего полчаса назад ее обитателя увезли в морг. Сильченко опросил соседей и выяснил, что ночью в «однушке», которую снимал фармазон, был слышен какой-то непонятный шум. Соседи не придали этому никакого значения – мало ли что может происходить у молодого, одинокого мужика? Может, он там развлекается с какой-нибудь красоткой? И только после обеда кто-то, случайно толкнув входную дверь, обнаружил, что она не заперта. Заглянув в прихожую, любознательный жилец с ужасом увидел человека, лежащего в луже крови с перерезанным горлом.

– …Опергруппа там работала, – хмурясь, повествовал Сильченко. – Но, как мне сообщили в их райотделе, ничего дельного в квартире Твиста найти не удалось. Ни отпечатков пальцев, ни каких-то предметов. Ни спички, ни окурка. «Глухарь»!.. Там, правда, на одном из соседних домов есть камера видеонаблюдения, которая вроде бы поймала край номера автомобиля, на котором приехали убийцы. Но их самих – дело-то было ночью – не разглядеть. Одни лишь темные силуэты. Непонятен и мотив убийства, к тому же такого зверского…

– Да ну что там могло быть? – Лев поднялся из-за стола и прошелся по кабинету. – Основная причина ясна. Его погубила выигранная в карты золотая ложечка – это безусловно. Но вот кто убийцы – да, пока очень большой вопрос.