Старая сказка

Похолодало. В расщелинах скал лежал снег, белыми шапками укрывая большие валуны вокруг. Деревья исчезли совершенно, и лишь упрямая трава кое-где торчала из трещин в сплошном камне. Маргерита собирала сухие листья для растопки, хотя они больно кололи ее озябшие руки.

Вскоре тропинка вывела ее на самую вершину горы, откуда открывался потрясающий вид на озеро внизу и снежные пики горных кряжей, тянувшихся во все стороны, насколько хватал глаз. Холодный ветер пробирал до костей, но она раскинула руки, чувствуя, как замерзают на щеках слезы. «Все это видит орел, – подумала она, – когда парит под облаками. И теперь я свободна, как птица!»

Девушка двинулась дальше, опираясь на суковатую палку. Она миновала скалистый выступ, похожий на большой палец, и вспомнила, что старуха в точности описала ей его. Она шла в нужном направлении.

Всю вторую половину дня она упрямо карабкалась наверх, хотя теперь подъем стал уже не таким крутым. Тропа петляла по зеленым лужайкам и взбиралась на каменистые пустоши, выводя ее на следующую вершину, с которой открывался очередной вид, от которого захватывало дух. Стало так холодно, что было больно дышать, а ноги у нее совсем окоченели. Маргерита сунула ладони под мышки и пошла дальше.

Каждый шаг давался ей с неимоверным трудом. Каждый вдох обжигал легкие. Она то и дело спотыкалась, но упрямо шла вперед. Острая боль в боку подгоняла ее, не давая остановиться. Солнце медленно садилось за спиной, и по заснеженным вершинам гор побежали фиолетовые и розовые тени. Кажется, они тянулись в бесконечность, эти горы, волнистые гряды которых таяли в голубой дымке вдали. Маргерита начала побаиваться, что не сумеет отыскать дорогу вниз. Похоже, она заблудилась. Старуха сказала, что до Лимоне всего один день пути. Хотя, может, она просто идет слишком медленно. Маргерита ускорила шаг.

К тому времени, когда на небе взошла луна, золотистая и надкусанная, как головка сыра, Маргерита ощутила, что боль в боку значительно усилилась. Она накатывала приступами, и промежутки между ними становились все короче. Всякий раз, когда ее пронзало раскаленное копье, она останавливалась и, задыхаясь, пережидала приступ, чувствуя, как земля уходит у нее из-под ног. Когда же боль отступала, она ослабевала настолько, что долго не могла сделать первый шаг.

Она остановилась передохнуть. Боль навалилась на нее жгучими рычащими волнами, так что перед глазами у девушки поплыли красные круги. Маргерите оставалось только ждать, пока она не пройдет, чтобы, спотыкаясь, двинуться дальше. Вскоре она стала озираться по сторонам, ища хоть какого-нибудь укрытия на ночь. Наконец тропинка обогнула огромный валун и вывела ее в узкое ущелье, над которым нависли отвесные скалы. В дальнем его конце обнаружилась неглубокая пещера. Рядом из трещины в скале бил маленький родничок. Маргерита наклонилась, чтобы напиться. Вода оказалась ледяной и восхитительной на вкус. Когда же девушка вновь попыталась встать на ноги, мир вокруг нее пустился в пляс, а живот пронзила острая боль. Она ахнула, чувствуя себя котенком, которого несет бурный паводок.

Мало-помалу боль стихла. Маргерита поняла, что у нее есть всего несколько минут, прежде чем она вернется. Нетвердой походкой она вошла в пещеру и быстро опорожнила свой мешок, собирая в кучу все листья и веточки, которые принесла с собой. Руки у нее дрожали так сильно, что ей понадобилось несколько ударов, чтобы высечь искру и разжечь костер. По стенам пещеры заплясали огненные отблески, и вскоре она начала согреваться.

Она набрала воды в горшок и поставила его на огонь. Когда вода нагрелась, Маргерита скинула с себя верхнюю одежду и вымылась так тщательно, как только могла. О том, как надо рожать, она почти ничего не знала, но полагала, что для этого лучше быть чистой.

По животу вновь растеклась боль. Она согнулась пополам, задыхаясь, и уперлась руками в колени. Когда же боль схлынула, Маргерита села и стала рвать нижнюю юбку на лоскуты. Ей понадобятся пеленки для ребенка и для себя. Но она успела лишь разорвать ткань напополам, когда боль пронзила ее снова, намного сильнее, чем раньше. Она заплакала.

– Мама, ты нужна мне, – сказала она. Звук собственного голоса придал ей уверенности и заставил отступить одиночество. – Как бы мне хотелось, чтобы ты была рядом. Я хочу, чтобы ты знала – я жива. Я знаю, ты любила меня. А ей я никогда не верила. Я имею в виду, что старалась не верить ей. Ой, мама, как мне хочется, чтобы ты была рядом!

Маргерита испугалась, что так и умрет здесь, в глуши, одна.