Старая сказка на новый лад, или Куда же смотреть, чтоб отвернуться

– Ладно, хватит. – Продолжал Василий. – Меня на мякине не проведешь. Знаю вас, подонков. Неужели, думаешь, что я поверю, как вы стоите за трезвый образ жизни. При одной такой мысли мне становится смешно. Вот, лет двадцать назад, можно было поверить в ваши лозунги, когда функционировали закусочные, да прочие забегаловки, где продавали на разлив, и водку, и вино, и пиво с открытия и до закрытия. Скажи, кому бы пришло в голову, где-то там, за углом, на шара мышку, втихаря, чтобы никто не видел, распивать пол-литра на троих или на двоих и закусывать какой-то жамочкой, а то и вовсе, липовым листочком? Я подчеркиваю, не тополиным. Когда в любом шалмане, каждый работяга мог себе позволить выпить и не дурно закусить. И придти домой без шума и без скандала. Но для вашей политики – это настоящее бедствие. Пьянства не было, пьяных днем с огнем не сыщешь, за исключением отдельных индивидуумов. А убытки-то какие?! Жутко подумать. Вытрезвители пустовали – это раз. На прогрессивку не наказывали, премий не лишали, тринадцатую зарплату, и то, отобрать не за что было, ни у кого: ни выговора, ни прогула – это два. Старушки, да немощные старики, которые, когда-то работали в колхозах, да совхозах, те, что жили в деревнях и мизерную пенсию получали, теперь не ходят по квартирам, не клянчат ни у кого, милостыньку, за ради Бога, а собирают пустые водочные и винные бутылки и сдают их на сборном пункте. Вот и получается неплохая прибавка к их мизерной пенсии, на которую лилипут блоху не прокормит. И голову ломать не надо – это три. Ну, что пойдем дальше?

– Ну-ка, ну-ка. Интересно. – Усмехнулся секретарь.

– Ну что же, продолжим. Мне, ведь, на твои насмешки наплевать. Ни на того нарвался. Не знаю, кто придумал продавать спиртягу с одиннадцати часов дня до семи вечера, но скажу только одно, хоть он и сволочь редкая, но свое дело знает туго. Взять, к примеру, бутылку водки, которая стоит три рубля и шестьдесят две копейки. Казалось бы, ничего особенного. Но, благодаря тому, что она по утрам и поздним вечерам в дефиците, то из этого можно извлечь большую выгоду, если где-то, кто-то страдает похмельем, да и вообще, просто захотелось выпить. Этим продавцы и живут. Зарплата у них рублей сто двадцать, плюс-минус. Разве можно нормально существовать, получая такие гроши? За квартиру заплатить надо, детей обуть-одеть, тоже целая проблема, не считая того, сколько денег уйдет на харчи. Вот и гонят из-под прилавка по четыре рубля за пол-литра так, что в месяц выходит рублей двести, а то и двести пятьдесят. И что вам думать об этом?! Когда идет все своим порядком. А, ежели, ревизия, какая нагрянет, тоже не беда – откупятся. Так что, и те, кто проверяет магазины, тоже с голоду не умрут. Другими словами говоря, вы одним выстрелом четырех зайцев бьете.

– Вот смотрю на тебя, и думаю, – тяжело вздохнул Хитрицов, – на дурака, вроде, не похож. – И с этими словами устремил свой гневный взор на Василия. – И, в то же время, несешь такую ересь, что слушать противно. Наша партия – не враг своему народу. За рабоче-крестьянскую власть люди кровь свою проливали. О стариках, которые нищенствуют, нам хорошо известно. И мы делаем все, что в наших силах. Строим дома для престарелых, где одинокие пожилые люди живут не плохо. Но пойми, дурья твоя голова, жаль, конечно, что точной статистики не знаю на данный момент, но скажу только одно: у нас очень много денег идет на вооружение. Взять, к примеру, подводную лодку, вместо которой, можно было бы построить два, а то и три микрорайона города. А сколько стоит десять, двадцать таких лодок с ракетами и прочими установками? А сколько стоят реактивные самолеты? Танки? Которых у нас выпущено не мало. А сколько сделано снарядов, бомб? И так далее и тому подобное. Так, где же, я тебя спрашиваю, взять столько денег, чтобы повысить пенсии? Остановить оборонную промышленность? Да нас в порошок сотрут наши недруги, которые так и ждут, когда мы ослабеем. Поэтому, не хочу, да и не желаю, касаться этого вопроса.

– Конечно, не хочешь. – Злорадствовал Василий. – Еще бы. Вот вам пенсию начисляют по полной программе, на это деньги есть. И пенсию не малую. Как она называется? Министерскою, что ли? Хамы вы, последние. И говорить об этом, можно долго. Только толку чуть. Все равно вы, гады, не поделитесь со своим народом, который вас кормит, одевает и обувает. Ну куда вы без него?

– Ладно, хватит. Знаю, куда ты клонишь. – Махнув рукой, забормотал Хитрицов. Лучше расскажи про парторга, товарища Рябова. Интересно послушать, тем более, отца его, хорошо знаю.