Старая сказка на новый лад, или Куда же смотреть, чтоб отвернуться

– Замолчи! Я не знаю, кто тебя пропустил в нашу столовую, но это не повод, обсуждать моих подчиненных! Ты, мерзавец, мизинца каждого из них не стоишь. Да! Есть такое! – Продолжал секретарь, повысив голос, действительно, обкомовская столовая снабжается продуктами по высшей категории. И это – не моя идея, и не моя блажь. А как ты думал?! Люди умственного труда должны поощряться. И ответственности у них побольше, чем у тебя, дармоеда.

– Это кто дармоед?! Я, что ли? Да за такие слова я тебе сейчас кукушку снесу твою бестолковую! – И Василий уже стал сжимать кулаки, но сдержался. – Скажи спасибо, что Игнатий рядом стоит. Не хотелось бы, чтоб он видел твою протокольную морду в синяках да ссадинах. Вы лучше в детские сады отдали бы эти деликатесы. Ведь дети! Дети же! А вы, хамы, даже об этом и не думаете. Только о себе и печетесь. Козлы. – С этими словами Кот уже хотел пойти к костру, но Леший, услышав бранную речь Василия, поспешил на выручку.

– Ты что тут хамишь? – Грозно наступал хозяин леса на Хитрицова. – Сколько от таких, как ты, горя! Луга распахали, деревни загубили! Леса гниют. Реки не поймешь чем пахнут. Глаза мои всего этого не видели бы!

– А ты отвернись и не смотри. – Коротко оборвал Лешего, секретарь.

– Да куда же смотреть, чтоб отвернуться-то?

– Что ты кричишь? – Засуетился Хитрицов. – Знаю, проблем много. Рук не хватает. И, тем не менее, строим очистные сооружения. Затраты колоссальные. Но, поймите же вы, Робин Гуды хреновы, в конце-то концов, не от меня все это зависит! Намечена программа нашей партии, и мы стараемся ее выполнить. Но, если река не промысловая, то ее никто чистить не будет до такого состояния, какой была лет триста назад. Если лес не строительный, делать вырубку – это большие затраты, а прибыль – ноль. И на этот счет у нас есть, и лесники, и егеря, которые следят за порядком. И, по моему мнению, неплохо справляются со своими обязанностями. Но я повторяю: не хватает рук. А вот с деревнями, действительно, палку перегнули. И сейчас стараемся восстановить их. Строим новые, крепкие дома. Осваиваем новые земли. Чтобы зарплата была достойной. Все это намечено в программе. Строим, и школы, и детские сады.

– Нет, наверное, не успеете. – Горестно произнес Игнатий.

– Это почему же? – Насторожился секретарь.

– Не любы вы народу. Недовольства растет среди людей. Сместить могут вас.

– Да ты что, старик, в своем уме? Что говоришь-то? Да за такие слова… Это же чистой воды пропаганда. Знаешь ли, чем это пахнет? Мы, коммунисты, делаем все для своего народа. И лозунг наш: «Народ и партия – едины». В какой другой стране есть такие права: «учиться, созидать, работать»? Что молчишь-то? Разве при царе было что-то подобное? Нет, нет и нет. Сплошное рабство. Только при социализме человек свободно вздохнул. Почувствовал себя хозяином. Это понимать надо. Все для молодежи, для науки, для культуры. Одним словом – прогресс. И как же народ посмеет свергнуть такую власть? Тех, кто для них, ни здоровья, ни жизни своей не жалеючи, прокладывает путь к светлому будущему? К коммунизму! И наша партия ведет нас вперед.

– Что ты врешь! – Неистовствовал Василий. – Что ты врешь! Партия ваша – это есть, не что иное, как кормушка для неудачников, да голодранцев, которые без нее не только свою семью – себя не прокормят.

– Как ты смеешь такое говорить? Что же, по-твоему, я неудачник или голодранец? – Кричал Хитрицов. – Я имею высшее образование! За моими плечами два института!