Старая сказка на новый лад, или Куда же смотреть, чтоб отвернуться

Его товарищ, добежав до ближайшей лесной полянке, отчаянно дрался с бесом, Водяным и Кикиморой. Он обладал завидной ловкостью и силой, и справиться с ним было нелегко. Исход борьбы решила Баба-Яга. Она подкралась сзади на цыпочках с толстой суковатой палкой и прицельно с двух рук нанесла удар по голове. Водитель грузовика покачнулся и потеряв равновесие, был опрокинут на землю.

– Руки вяжи ему, да кляп в рот! – В порыве гнева кричал бес.

– Чего, говоришь, в рот? – Переспросил Водяной, заламывая Ляксеичу, руку за спину.

– Тряпку, говорю, в рот суй.

– Да где же ее взять-то?

– Да вон, хоть лоскут с Кикиморы сорви!

– Я тебе сорву! – Послышался женский голос. – Ухи по отгрызаю, козел безрогий!

– Ребята, сдаюсь! – Завопил Ляксеич. – Только рот не затыкайте, у меня насморк.

– А-а-а-а! Сразу насморк! А рыбу ловить в запрещенном месте, не насморк? У-у-у-у, морда! – Неистовствовал Водяной, и занес свой кулачок над браконьером. Но ударить не решился. – Вдруг сдачи даст?

– Ладно. Так уж и быть, вставай. – Угрожающе произнес бес. – Но запомни: ежели что, шкуру с живого сдирать будем. – И, быстро поднялся с земли, старательно оттирая грязь, с джинсовой куртки и брюк.

Баба-Яга, отбросив палку в сторону, подошла к бесу с глубокой озабоченностью на лице, и зашептала:

– Слышь, бесик, связать бы яво надо-ть. А то ведь неровен час сбегить, подлюка. Потома ышы ветру у поле.

– Бабка, не трепи мне нервы.

– Чаво говоришь не тряпать?

– Нервы. – Громко повторил бес.

– А чавой-то? А?

– Вот дура, баба, – бес приставил к виску большой палец и всей пятерней сделал бабочку. – До глубокой старости дожила и не знает, что такое нервы. Ну, да что теперь говорить об этом? В детстве не объяснили, теперь уж не объяснишь. – И, глубоко вздохнув, тут же добавил: – Сама подумай, старая, куда он денется? Да без машины. И вообще, знает ли, в какую сторону бежать? Кругом сплошные леса. По проселочной дороге до вечера на шоссе выйдет. Крюк-то какой. И то, если его не поймаем. А мы поймаем обязательно и морду разобьем непременно. Так что деваться ему некуда. И потому тебе говорю: расслабься.

– Чаво сделать, надо?

– Расслабься!

– Бесик, так я уже утром сходила.

– Куда?

– На двор.

– Тьфу ты, старая, лучше замолчи. Разговаривать с тобой бесполезно. Да и скучно. А, может, и сбежит. – Задумчиво пробормотал бес. И после недолгой паузы резко обернулся к Водяному и Кикиморе, которые продолжали держать Ляксеича за руки и не давали ему встать. – Ну, что хряпки разинули? Вяжите руки, да покрепче, и дело с концом. – И, сняв с пояса ремень, грубо бросил его Водяному. – А я пойду, костер разведу, а то что-то ветерком потянуло. Зябко.

– А ты чагой-то тут раскомандовался? – Возмутилась Кикимора. – Ишь, рожу-то отожрал! Только я не боюсь тебя, ну ни сколечко. А костер и сама развести сумею – ума много не надо.

– Вот насчет ума ты здесь тонко заметила. – Неожиданно послышался знакомый голос из темноты. Все обернулись и увидели прямо перед собой Василия с новой сигарой во рту. В одной руке он держал пиджак и брюки, а в другой – ботинки, примерно сорок пятого размера. И рубаху со шляпой, поверх которой свисал пятнистый галстук.

– Ой! – Вскрикнула Баба-Яга – Да что же энто творится-то? Батюшки родимаи! Никак душу невинную узагубил?

– Ты что, Бабка, сдурела что ли? – Насупился Кот. – Я никогда душегубом не был и не буду.

– А энто что? – И Баба-Яга робко указала пальцем на одежду.

– Тьфу ты, дура! – Выплюнув изо рта сигару, Василий повысил голос. Да не боись ты, живой он. Не потащу же я жлоба этого сюда. В нем, почитай, пудов семь верных будет. Надорваться мне что ли? А Лешего тоже переодеть во что-то надо. Ты об этом-то подумала? Тем более, такие костюмчики на дороге не валяются. Их непосильным трудом добывают. Вы, вон, с одним еле справились, а я в одиночку такую работу провернул. – Василий бросил одежду на ближайший пень и, подойдя к Кикиморе, почти на ухо прошептал: – Ты правильно сказала, чтоб развести костер, ума не надо. Разжигай, разжигай голубушка. А то, не ровен час, их Борис Степаныч прибудут. Озябли, небось. – И лукаво улыбаясь пошел к оврагу, наполненному водой, и впал в раздумье, пока бес, заломив Ляксеичу руки за спину, стягивал их ремнем.

Кикимора пошла собирать хворост. Но, сделав несколько быстрых шагов, резко остановилась, желая оглядеться. Так что, шедшая позади нее Баба-Яга, не успела свернуть, ни влево, ни вправо, ни в сторону, и столкновение получилось на редкость удачным.

– Ты что? Ошалела? – Взвыла от боли Кикимора, держась за радикулит. – Аль дороги тебе мало, подлюка горбатая?

– А ты какого Лешего тута раскорячилася? – Кряхтя в ответ, пробурчала Баба-Яга, потирая, ушибленное колено. – Небось, усе о чем-то мечтаешь?

– Да, представь себе, мечтаю. А тебе какое дело? Что, завидки берут? – С ехидцей в голосе протянула Кикимора. И, подняв с земли гнилой сук, по своей форме напоминающий обломок рогатины, с которой в глухую старину наши предки ходили на медведя, гневно замахнулась им на Бабу-Ягу.

– Вот, как дала бы тебе этой фиговиной по твоей обрюзгшей харе!