Старая тема

Когда в чести апломб и хамство,
Когда приветствуется лесть,
Перерастает гордость в чванство,
А честь – в безудержную спесь.

Объятый гонором спесивец
Своей особой поглощён,
Не замечая – о, счастливец! —
Того, насколько он смешон.

Увы, апломб не безобиден:
Когда возобладает спесь
Над разумом, то очевиден
Исход: и в лужу можно сесть.

Добро бы, просто сесть. Пусть в лужу.
Грозит другая ипостась,
Болезненней и много хуже:
С небес да мордой прямо в грязь!

Кто не спесив, легко и просто
Паденье в шутку обратит.
Для сноба кувырок с помоста —
Катастрофический кульбит,

Фиаско, крах, паденье в бездну.
Был пуп земли, да вышел весь…
Болезненна и бесполезна
Всепоглощающая спесь.

Знакомый

Среди моих знакомых есть знакомый,
Возможно, очень многим персонаж.
Неглуп, но ординарен до оскомы.
Предельно собран. Не впадает в раж.

В суждениях весьма категоричен
И в том, что для него, как чистый лист.
До безнадёжности оптимистичен.
До умопомраченья пессимист.

Рассматривает мир вокруг сквозь щёлку,
Чуть отодвинув ткань тяжёлых штор,
Превознося при этом втихомолку
Свой кругозор, простёршийся до шор.

На людях органично синтетичен.
Воспитан. Как в посудной лавке слон.
Обширно, беспредельно ограничен.
Бессмысленно талантлив и умён.

Индифферентен до остервененья.
Себя мнит богом (ибо златокудр).
Самовлюблён аж до самозабвенья.
Дремуче и непроходимо мудр.

Навязчив до истерики, до комы.
Нередко дно считает потолком.
Такой вот выразительный знакомый…
А с вами он, случайно, не знаком?

Юбилей

Дружище, что ж ты так уныл?
Как будто мир тебе постыл.
Угас и блеск в глазах, и пыл
Уже не тот.
И что с того, что юбилей?
Ну, выпей да ещё налей!
О безвозвратном не жалей.
Печаль пройдёт.

Я думал, что и впрямь беда.
А возраст? Возраст – ерунда!
Года, как талая вода,
Бегут ручьём.
И возраст твой – отнюдь не срок.
Солидный. Но не потолок.
Ещё не сыплется песок?
Нет? Всё путём!

Тряхни-ка лучше стариной,
Станцуй цыганочку с женой.
Не разучился? Спой со мной,
Все подпоют.
И в дружном хоре без труда
Забудешь про свои года…
Про годы тоже. Навсегда.
И пусть идут.

Город, не ставший родным