Старая ветошь

Он понимал, что попал уже на предметный столик деканатского «мелкоскопа». И сладострастно взращивал в себе этот непристойный нарыв, ожидая вызова, чтобы предстать пред строгие очи декана, мысленно проговаривал и репетировал целые монологи. Чувствовал, что побаивается серьёзного разговора, злился на себя: ведь аргументов против его решения уйти было более чем достаточно, он подытоживал свои одним странным словом:

– Остобрыдло мне у вас!

Но что делать, если разумных аргументов – нет! Да и нет нужды каждому объяснять, что надумал из технического вуза в гуманитарии податься.

Повздорил с деканом, назло. Кому?

Думать об этом было лень.

Написал заявление, что-то выдумал на ходу, глупость очередную.

Декан попытался отговорить. Старался перевести в шутку, упрекнул мягко, что видна слабая подготовка по истории, осталось-то всего за третий курс – зачёт не по профилю, да экзамен не бог весть какой, а там уж и «спецы» – занятия по специальности пойдут со следующего курса, куда как интересней, разнообразней, и до выпуска, глядишь, рукой подать.

Инженер – дипломированный!

Вениамина от таких слов начинал преследовать запах синей технической жидкости, бурно проливающейся из никелированного бачка в самолётном туалете.

Он, неожиданно для себя, решительно упёрся. Громко спорил, как бы глядя на себя со стороны, удивляясь этому другому, прежде незнакомому существу, пребывавшему в нём до поры и так подленько высунувшемуся сейчас. А декан долго смотрел на него усталыми глазами, держал очки за дужку, наотлёт. Хмурился, возможно, удивляясь не меньше, чем Вениамин, паузу затягивал, давая время одуматься. На просторах огромного стола что-то перекладывал. Сказал без злости, бесцветно, негромко, словно сам себе вслух произнёс, перескакивая с «ты» на «вы»:

– Сходи. Пыль из тебя в армии слегка повыбьют. Обходной лист у секретаря возьмите.

И нахмурился, поскучнел ещё больше, очки надел, снял, в окно стал глядеть устало. Пожилой человек.

Вениамин постоял и тихо вышел.

Обходной лист сунул в карман рубахи навыпуск, сказал слегка вызывающе, чуть громче, чем хотелось, но чтобы за дверью непременно услышали:

– Иван Семёныч… отец родной! Хороший человек.

И непонятно было, всерьёз ли говорит или ёрничает вслед непростому разговору под строгим взглядом декана.

Секретарь нахмурилась, комментировать не стала, только взглянула быстро и коротко, не веря в искренность прогульщика и упрямца.

Что декан – хороший человек, Вениамин понял уже в войсковой учёбке. Ещё до присяги, через месяц после прибытия в часть, потому что рота была караульная и присягу приняли ускоренно, пока другие обучались обычным порядком. Без присяги ни на кухню, ни на пост, ни на задание, а уж в бой и подавно – не пошлют!

Присяга – закон. И пока «белый билет» не выпишут, ты – в строю!

Другая ответственность и у армейского начальства, и у новобранца.

Но это – потом, а тогда он сходил в военкомат, встал на учёт и отпущен был на всё лето, дожидаться повестки с красной полосой по диагонали, чтобы по получении явиться срочно.

* * *

Чтобы время не терять и денег у родителей не просить, он устроился на вагоностроительный завод рабочим склада.

Выдавал перед сменой остывший за ночь, тяжёленький инструмент работягам, потом закрывал кладовку, устраивался на жёсткой лавке и до обеда читал, напрягая глаза в жёлтом свете слабосильной лампочки под высоким потолком.

Обедал в дешёвой столовке и в половине четвёртого принимал инструмент обратно. Уже согретый и отполированный руками, усталый и чуть скошенный от работы.

Но книжки пачкались какой-то чёрной копотью, невидимой пылью, которая носилась в кузовном цехе. И он вскоре забросил чтение.

Вениамин послонялся день, другой, оглядел высокие полки и стеллажи, прикинул, нарисовал схему выдачи инструментов. Переставил ящики так, чтобы тяжёлые были ближе к окошку выдачи, ну и ещё кое-что переместил, таблички развесил, номерами обозначил.

Два дня пыхтел.

И выдача пошла быстрее, работяги одобрили, почти без задержки стали получать всё, что надо, время экономили, без суеты и нервотрёпки с утра пораньше.

Стали хвалить, рассказали начальнику цеха.

Пришёл хмурый, небольшого роста, обстоятельный Александр Иванович Кузин, спросил:

– Ну, что тут у тебя за самоуправство? Показывай! Весь цех гудит.

Вениамин с удовольствием рассказал, небольшую экскурсию провёл по длинным закоулкам между стеллажами.

– Одним словом – приоритеты определил по степени важности, потому что «без научной организации труда не вынешь рыбку из пруда», – вот так и сформулировал.

– Толково, – похвалил уважительно начальник цеха. Опять нахмурился: – У нас тут глаз замылился, понимаешь. Вроде бы хреновина, мелочь, а – смотри ж ты! – И предложил: – Давай-ка, Вениамин… как тебя по батюшке-то?

– Иванычи мы! – засмеялся Вениамин.