Читаем Старец Паисий Святогорец: Свидетельства паломников полностью

В апреле 1977 года я посетил монастырь Ставроникита. Там мне посоветовали встретиться со старцем Паисием. Однако, придя к его келлии, я расстроился: старец мне не открывал. Примерно через час я увидел, как выходит какой-то монах средних лет в старом подряснике, и расстроился еще больше. Я подумал: «Чем мне может помочь этот монах?» Он же обратился ко мне: «Здравствуй, молодой человек», — и усадил меня на « диван». Потом зашел к себе в келлию, снова вышел и, сев рядом со мной, спросил: «Ну расскажи мне, чем ты занимаешься?» Этого было достаточно! Только тогда я оценил старца! Я испытал умиление, потому что понял: он меня любит и хочет выслушать. Он разделил со мной мою боль и избавил меня от груза моих проблем. Он дал мне почувствовать, что я для него не просто очередной посетитель, но проявил такое внимание ко мне, будто сам был на моем месте. Это родной мне человек, который сострадал мне.

В 1981 году я во второй раз побывал у старца, и он укорил меня: «Я связист и молюсь за тебя, а ты столько времени не приходил поговорить. Вот и выходит: молясь за вас, не знаю, как у вас дела. Теперь ты сделаешь то, что я тебе скажу. Мысль, которую имеешь, ты “заморозь” на семь лет, а когда придет время, она сама осуществится. Совершенство — на вершине горы. Не важно, как мы доберемся до вершины, главное — добраться. Кто-то едет на велосипеде, кто-то на мотоцикле, кто-то на автобусе, кто-то идет по тропинке, кто-то карабкается по скалам. Ты же продолжай идти как идешь. Какая бы у тебя ни была работа, делай ее честно, и это тебя освятит. И не переживай».

Во время другой нашей встречи старец спросил: «Кем ты работаешь?» — «Электриком». — «Хорошо. Итак, что бы ты ни делал, делай это добросовестно перед Богом». Я это понял так, что работу надо делать безупречно вне зависимости от вознаграждения и невзирая на лица. Господь с избытком возмещает недостающее.

В другой раз он сказал: «Послушай, чадо, Господь благ и не таков, каким Его представляют люди. Ты похож на такой мотоцикл, на котором надо жать на педали изо всех сил, но когда он тронется, то его уже не остановишь». Я был в то время мотоциклистом.

Афонский монах

Перед тем как приехать на Афон и стать монахом, я посетил старца Паисия, чтобы он разрешил один мой вопрос. Будучи новоначальным в духовной жизни, я молился Богу, но не был уверен, что Он слышит мою молитву. Я поехал к старцу, чтобы спросить у него, в чем критерии настоящей молитвы и как мне понять, что моя молитва услышана. Старец мне ответил: «Господь слышит всякую молитву, совершаемую со смирением и с болью сердца. Доказательства того, что молитва услышана, — мир и душевная тишина, посещающие сердце после молитвы. Это ответ, ниспосылаемый от Бога».

В другой раз я его спросил: «Геронда, что мне делать с моим братом-коммунистом?» (Этот вопрос я задал в 1984 году, перед тем как поступить на Афон.) И старец ответил: «В прежние времена на Афоне было много подвижников. Когда какой-нибудь гость приносил кому-то из них съестное, тот оставлял малую часть, а большую отдавал. Следующий, кто это получал, делал то же самое. Он оставлял себе малую часть, а остальное отдавал соседу. Каждый из них говорил: «У меня, слава Богу, есть эта малая часть. Мне достаточно. У соседа же моего совсем ничего нет». И все, что у них было, они разделяли ради любви Христовой. Так что все были имеющими и неимеющими. Эти подвижники предпочитали оставить себе заплесневелый сухарь, а те хорошие продукты, которые им присылали, раздавали и испытывали Божественную радость. Ведь заплесневелый сухарь был очень сладок, он был напитан любовью Христовой». Старец, говоря это, имел в виду, что только так все могут иметь поровну и только так может существовать социальная справедливость. Однако так может жить лишь христианин, поскольку он имеет в себе любовь Христову и проявляет милосердие к ближнему. Без Бога так жить невозможно — то есть коммунизм, отвергнув Бога, не может привести к социальной справедливости.

К старцу Паисию приехал отец с ребенком, у которого были какие-то проблемы со здоровьем. Старец дал мальчику большую горсть карамелек и сказал: «Принимай три раза в день. Если симптомы не пройдут, увеличь дозу!»

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное
100 великих кумиров XX века
100 великих кумиров XX века

Во все времена и у всех народов были свои кумиры, которых обожали тысячи, а порой и миллионы людей. Перед ними преклонялись, стремились быть похожими на них, изучали биографии и жадно ловили все слухи и известия о знаменитостях.Научно-техническая революция XX века серьёзно повлияла на формирование вкусов и предпочтений широкой публики. С увеличением тиражей газет и журналов, появлением кино, радио, телевидения, Интернета любая информация стала доходить до людей гораздо быстрее и в большем объёме; выросли и возможности манипулирования общественным сознанием.Книга о ста великих кумирах XX века — это не только и не столько сборник занимательных биографических новелл. Это прежде всего рассказы о том, как были «сотворены» кумиры новейшего времени, почему их жизнь привлекала пристальное внимание современников. Подбор персоналий для данной книги отражает любопытную тенденцию: кумирами народов всё чаще становятся не монархи, политики и полководцы, а спортсмены, путешественники, люди искусства и шоу-бизнеса, известные модельеры, иногда писатели и учёные.

Игорь Анатольевич Мусский

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное