Старец Паисий Святогорец: Свидетельства паломников

Старец с болью говорил: «Вот посмотри, мы без всякой необходимости берем охотничьи ружья, идем и убиваем птиц и других зверей. Подумай, выходит бедный зверь, заяц или лиса, чтобы найти еду и накормить своих детенышей в норе, а мы их убиваем или раним. Несчастные детеныши ждут в норе свою маму, когда она вернется. Если мать ранят, то она бежит как есть, раненая, к себе в нору, не успевая ничего раздобыть. Детеныши бросаются к ней. А она, раненая, страдает от боли. Куда ей деваться?» Старец говорил об этом, потому что сердце его горело любовью ко всей твари, ко всякому существу, которое страдет. Эту боль он превратил в непрестанную молитву.

Он считал себя самым грешным. Это и есть смирение святых, когда, несмотря на то что у них нет значительных грехов, они берут на себя ошибки и грехи других людей и обновляют все творение. Его личность, его жизнь и все его служение явились в наше время, лишенное духовного содержания, вечным примером освящающего действия и целительной силы Православной Церкви.

Старец Паисий вобрал в себя и одновременно воплотил опыт всех преподобных и богоносных отцов. (Антония Великого, Паисия Великого и других), он был верным продолжателем их подвижнической жизни и наследником их дарований. Он не был просто формально вежливым и умственно развитым человеком, чего, к сожалению, требует от всех нас наша эпоха. Напротив, в его лице была видна и чувствовалась абсолютная истина того, что человек создан «по образу и подобию Божию». Чувствовалось, как тебя ослепляет «первозданная красота», которую имел Адам в раю до грехопадения, красота, которую старец обрел через послушание и подвиг и обратил ее во славу Божию. Эта возможность нам дана через воплощение Бога Слова.

Мне бы хотелось еще многое рассказать, но невозможно исчерпать многообразие духовных наставлений и даров столь великого преподобного отца.

Возможно, к личности каждого святого, как и к старцу Паисию, подходит эпилог Евангелия Иоанна Богослова, поскольку в каждом богоносном отце живет и действует Сам Господь со Отцом и Святым Духом и каждый богоносный отец является «Христом по благодати»: Многое и другое сотворил Иисус; но, если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг. Аминь (Ин 21,25).

Г. Н., иконописец, область. Пелла

Много лет назад должно было состояться официальное прославление преподобного Арсения (событие, о котором я конечно же не знал). Я тогда писал икону всех святых. Как вдруг вижу во сне отца Паисия, и он говорит мне: «Позаботься, чтобы написать и нашего святого». Я не понял значения этих слов. Утром поехал со своим братом в Салоники и рассказал ему об этом в автобусе: «Сегодня во сне я видел старца Паисия… » Приехав, мы услышали, как какой‑то архимандрит в храме Святой Ксении говорит: «Имеем радость сообщить вам о канонизации преподобного Арсения Каппадокийского …» Я писал икону в течение месяца. Старец Паисий дождался дня прославления святого, чтобы мне это сказать. Конечно же я не забыл его слов и в том месте, где изображают преподобных, написал святого Арсения.

Молодой человек двадцати пяти лет, Димитрис, боялся спать один. Он был верующий и даже пел на клиросе. Кто‑то ему сказал: «Поезжай на Святую Гору. Там живет старец Паисий. Скажи ему, чтобы помолился, чтобы разрешилась твоя проблема». В общем, он поехал первый раз на Святую Гору, пришел к каливе старца, ниже Кутлумуша, и увидел там надпись: «Пишите о нуждах». Он написал свое имя и свою проблему, и в тот момент, когда уже собирался уйти, его позвал старец: «Заходи, сегодня вечером ты будешь спать здесь». — «Здесь? Ни за что. Я сплю только с людьми». — «Будешь спать здесь». В конце концов старец его оставил, закрыл одного в комнате, а сам в коридоре молился, говоря: «Дух заблуждения и страха, выйди из этого создания». Молодой человек кричал от страха, бился и в какой‑то момент ударил по окну, разбил его и порезал руку. У него образовалась рана, след от которой он потом показывал, когда рассказывал о случившемся. Утром старец отпирает дверь и говорит: «Как ты провел время?» — «Я чуть с ума не сошел, а ты меня спрашиваешь, как я провел время». Старец дружелюбно похлопал его по спине и говорит: «Давай иди. В следующий раз не будешь бояться. С тобой это произошло, потому что ты причащался только два раза в году». Когда он уходил, его увидели какие‑то монахи и спросили: «Это ты кричал ночью?» — настолько сильными были крики и страх, который он пережил. С тех пор он не сталкивался с этой проблемой. Когда он второй раз поехал на Гору и попросил разрешения старца переночевать там, тот сказал ему: «Теперь иди, в этом нет надобности».