Старфайндер

— Это ожог, полученный от энергии 2-омикрон-vii. — Перевозивший руду корабль—кит, где я служил юнгой, не лишили надлежащим образом ганглия — центрального нервного узла. — Ему не хотелось рассказывать, но слова вырывались сами собой. — Корабль на одну десятую оставался живым. Пространство центрального нервного узла переоборудовали под каюты для экипажа, ну и однажды ночью там возникло излучение. Восемнадцать членов экипажа погибли сразу, еще дюжина умерла позже. Я потерял зрение. Около двух лет я был слеп. И знаешь, что я делал все эти два года? Слушал аудиокниги — записи произведений классической литературы. Записи всех тех книг, которых не читал в то время, когда мог видеть. Хотел сквитаться с собственными глазами за то, что «бросили меня». Но, «читая», я знал: на самом деле я хочу сквитаться не с глазами, а с теми дьявольскими биологическими видами, которые выжгли мою сетчатку. Восстановив зрение, я стал Ионой.

Теперь он почувствовал на своей щеке еще и взгляд Кессельмана и разозлился на себя за такую несвойственную ему вспышку, хотя и знал, что это результат внезапного острого стремления отвлечься от своих дрожащих рук.

— Каждый раз одно и то же! Все вы, парни, думаете, будто вы какие—то особенные, потому что убиваете китов, и если в вашем прошлом не было ничего романтического, то вы готовы придумать хоть что—то, — сказал Кессельман.

Старфайндер взглянул на него.

— Ты тоже их убиваешь.

— Черта с два! Я только загарпуниваю их.

— Загарпунить кита или вышибить ему мозги — какая разница?

Кессельман открыл было рот, чтобы ответить, и закрыл его: космический кит вышел из нырка и оказался на поверхности.

В космосе разница между вчера и сегодня невелика. Звезды движутся сквозь тысячелетия, но беспредельность масштабов такова, что кажется — в сущности, ничего не меняется. На поверхности — возможно, но не на глубине. Сейчас «Камелот» напоминал прореху в тучах, увеличенную в масштабе макрокосма, а «древо космоса» прекратило расти. Завершали новую панораму «вепрь», «меч» и «церковь с колокольней».

— Что нам подсказывает хронограф? — спросил Старфайндер у Кессельмана.

Хронографом назывался компактный автопрограммирующийся компьютер класса «Велакиэн IX», который испускал далеко проникающие сенсорные лучи и переводил их данные в земную систему летоисчисления, используя устаревшее, но еще не отвергнутое человечеством деление на годы «до новой эры» и «новой эры». Кессельман мрачно вглядывался в экран вывода данных, укрепленный сразу справа от консоли управления гарпуном.

— 1 001 162 до новой эры, — сообщил он.

В сознании Старфайндера из зловонной пещеры «выползла» волосатая тварь, волоча за собой дубину. Это произошло раньше, чем Наиси Но-Ку, обладавшая фотографической памятью и в ходе своей профессиональной подготовки проведшая полное сканирование записанной и экстраполированной истории человечества, начала перечислять вслух:

— Ледяные щиты покрывают большую часть Европы и Северной Америки. Появляются разнообразные виды растений и животных. Южнее на подмостки истории выходят австралопитеки.

— Мы в нескольких парсеках от Земли, и ни один из нас ни разу не ступал на эту чертову планету! — взорвался Кессельман. — С какой стати нас должно волновать, что там происходило?

— Во—первых, потому, — сказала Наиси Но-Ку, — что в данную минуту это единственный наш опорный камень. Во—вторых, это официальные галактические часы, и все хронографы, включая этот, сверяют по ним. И, в—третьих, я по чистой случайности все—таки однажды ступала на нее. — Она повернулась к Старфайндеру. — А ты, Старфайндер? Тебе доводилось бывать там?

— Нет, — сказал Старфайндер.

— Странно. Я бы рискнула сказать, что ты родился именно там.

— Я родился на Дёрте.

— Это у нас Милтон с двумя звездочками. Мюнхен—14050—Два по старому каталогу. Ну, во всяком случае, я была неподалеку от тех мест.

— А где родилась ты, Наиси Но-Ку? — спросил Кессельман.

— Ракун. Я бы сказала, это очевидно.

— Древняя японская попытка создать Утопию, — пробормотал Кессельман. — Это именно такой райский уголок, как было задумано, а, Наиси Но-Ку?

— Там отвратительно. — Наиси Но-Ку снова повернулась к Старфайндеру. — А как насчет Дёрта? Там тоже отвратительно?

— В высшей степени.

В его сознании волосатое существо с дубиной уже выпрямилось, вскинуло свое орудие на плечо и начало спускаться по каменистому склону. На ледяном ветру его голые руки и ноги тут же покрылись гусиной кожей, но охотник не обращал на это внимания. В конце концов первобытное существо добралось до подножия холма и пустилось через широкую долину. Вдалеке появились деревья, а за деревьями — бесконечные доломитовые скалы. В скалах были пещеры, охотник знал это, а в пещерах, возможно, женщины...

— Я родом с Пленти, — ответил Кессельман на вопрос Наиси Но-Ку. — Голдфайр, с шестнадцатью звездочками.

— С шестнадцатью? Трудно представить!