Старфол

Бойцы без команды открыли огонь. Попасть в мертвых оказалось на удивление сложно: вопреки своему внежизненному статусу, передвигались они быстро и ловко. Командир дал команду группе отходить к двери на другой уровень. Держа оборону и разрывая на мокрые куски ожившие трупы, создав из шквала огня непроходимую стену для зомби, отряд стал двигаться к двери. На переднем краю оказался Гвардеец, поливая особо активных тварей из своего огнемёта, он буквально превращал в прах то, что уже давно должно было и так принадлежать земле. При попадании в труп очереди из автомата Овод, мертвяк разлетался в куски, которые, даже отделенные от головы, продолжали жить своею мерзкой жизнью – руки продолжали сжиматься, ноги сгибаться, а челюсти кусать. Группа отходила назад: прозвучало несколько протяжных выстрелов из винтовки Клык; пару тварей перестали существовать, их подергивающиеся останки прилипли к оплывающей огненной массой перегородке.

Один боец из тройки, прикрывающей Божкова, чуть замешкался перезаряжая автомат и, отделяя его от уходящей группы, между ним и остальными вклинились порядка десяти живых мертвых. Поняв, что ему не прорваться, боец кинулся в ближайший узкий проход. Помня расположение всех ходов на этом уровне, он ринулся в обход по запутанным коридорам, лишь бы успеть к своим. Бежал он так, как не бегал никогда в жизни. Круто поворачивая на поворотах, он почти не снижал скорости. Сейчас он бы мог выиграть чемпионат мира по бегу с препятствиями. Подстегивал его шум разбивающихся стёкол и разлетающихся в щепки дверей лабораторий. За ним по пятам катился ком из оживших гнилых тел. Заворачивая за каждый угол поворота, он успевал кинуть назад термическую гранату и тем самым останавливал этот поток, делая его горящим и на время слепым. Путь себе он расчищал, паля во все стороны по дверям и окнам из автомата. К несчастью, дверей было много и ему в аду бега, и в отсветах бушующего пламени казалось, что их не просто много, а что их количество приближалось к бесконечности. За каждым поворотом их становилось всё больше, будто они размножались почкованием. А из следующим дверей уже лезут всё новые и новые твари.

Его боевые товарищи видели, как он побежал в сторону бокового прохода. Они держали с ним связь. Прижавшись всей группой к бронированной двери жёлтого цвета, ведущей на другой уровень, превратившись в огненного ежа, они сдерживают натиск и ждали его прихода. Наши своих в бою не бросают.

– Держись парень, беги, не останавливаясь, мы ждём тебя, – раздаются разные голоса боевых товарищей в динамике его шлемофона. Это придаёт ему сил, он бежит быстрее, сбрасывает с себя ранец и уже сам кричит в микрофон:

– Я близко! Я с вами!

Боец задыхается от спёртого воздуха станции, превращённого его бегом в вихрь, обжигающей его лёгкие. Он чувствует вкус крови во рту, и вот он последний, долгожданный поворот, до него остаётся каких-то тридцать метров. Сил почти нет, боец слышит грохот стрельбы: его ещё ждут. Перед самым углом поворота открывается последняя для него дверь, и перед ним, под его ноги выскакивает свора приземистых монстров ростом с собаку. Они без шерсти, мускулистые, пасть в форме окружности, зубы в пасти как циркулярная пила передвигаются по её краю. Не ожидая атаки снизу, боец натыкается на собак, спотыкается и падает на пол. На него набрасываются все сразу, патроны кончились, все остальные боеприпасы остались в брошенном ранце, защищаться он не может. Фонтаны крови бьют по стенам. Боли нет, его сознание гаснет. Разлохмаченные останки бойца утаскивают в тёмный провал двери.

Потеряв связь с погибшим бойцом, оставшаяся группа просачивается за бронированную дверь, напоследок накормив мерзких тварей несколькими термическими гранатами. Захлопывая тяжёлую дверь, последнее, что видят бойцы на этом уровне, это очищающее пламя, пожирающее тела беснующихся мертвецов. Захлопнув дверь, её быстро блокируют, стреляя из ионизирующих пистолетов по контуру дверной коробки. Так плавится специальная сталь бронированной двери и дверь превращается в сплошной монолитный кусок металла, пройти который оставшимся снаружи зомби не суждено никогда.

Лестница, ведущая вниз, широкая как скоростная трасса, на ней с лёгкостью помещается весь отряд. Один боец с болезненным стоном сползает по стене. Это тот самый, которого укусил дохляк ещё при входе на станцию. К нему подходит Марк Воеводин:

– Что случилось, Егор, тебя ранило?

– Нога, больше не могу идти. Мне кажется, что мою ногу отгрызли.

– Ну-ка, давай посмотрим.

Марк садиться перед ним на корточки, отворачивает брючину. Всем собравшимся вокруг бойцам предстаёт отталкивающая картина скоротечного разложения. Нога сделалась фиолетово-чёрного цвета. От раны кругами поползло багровое заражение, вздувая ткани ноги, а из следа укуса обильно засочился кровавый гной.

– Командир, он не сможет дальше идти, у него гангрена началась, здесь мы ему ничем помочь не сможем.

– Что предлагаешь? – наклоняясь ближе, и отчётливо чувствуя тошнотворно-сладкий запах разложения, спрашивает полковник.