Старичок с Большой Пушкарской

За дверцей оказалась крутая лестница, затем еще коридор и короткая вертикальная железная лесенка, которая упиралась в круглую крышку люка. Альшоль поднялся по лесенке первым, подлез под крышку и с усилием приподнял ее плечом. Крышка сдвинулась в сторону, освобождая проход.

Альшоль и Санька вылезли из люка и оказались посреди улицы, прямо на проезжей части Большой Пушкарской.

Санька огляделась по сторонам и застыла в ужасе, пораженная удивительной и страшной картиной: вокруг вздымался этажами утренний город, это были знакомые дома на Пушкарской и улице Ленина, но все они имели фантастический вид. Вместо окон зияли темные провалы, в которых бесшумно скользили летучие мыши, стены домов были покрыты мхом и плесенью, ветхие крыши коробились ржавой жестью, обнажая подгнившие клетки стропил. Короче говоря, город был похож на заброшенный много лет назад средневековый замок. И, конечно, в нем не было ни души - ни на улицах, ни в окнах домов.

Санька потерянно пошла к тротуару и заглянула' в Окно первого этажа того дома, куда она когда-то ходила в детский сад. В просторном помещении группы было пусто, сквозь доски пола росли репейники и чертополох. В углу сидела большая жаба, раздувая белый мешок на шее.

Санька в ужасе отпрянула от окна, повернулась к Альшолю.

- Где мы?

- В Ленинграде, - сказал Альшоль. - Точнее, это место называется Граднинле по-оборотному.

- А где же все жители? Куда они девались?

- Не волнуйся, все живы-здоровы. Только они остались в прямом мире, а мы с тобой попали в оборотный. Прямой и оборотный мир - это как матрешка. Мы сейчас у нее внутри. Здесь живут только скрытые жители.

И действительно, оглядевшись, Санька обнаружила то тут, то там человеческие фигуры, стоящие неподвижно у подвальных окошек.

Они двинулись, по направлению к детской площадке, куда Саньку водили гулять в детском саду. Посреди площадки возвышался холм, весь изрытый крупными норами. Как только Альшоль и Санька подошли к нему, из нор стали выползать скрытники. Они были в точности такие же, как и люди, но на верхней губе скрытников, там, где у нормальных людей расположена ямочка, разделяющая губу на две половинки, у скрытников было

Скрытники были одеты в грубые, но яркие одежды: длинные цветастые платья у женщин, клетчатые штаны у мужчин, пятнистые рубахи.

Завидев гостей, скрытники двинулись к ним, на ходу изрыгая проклятья на своем оборотном языке.

- Кто вас сюда звал? - кричали они. - Уходите, гады!

- Посмотрите, какие у них человеческие морды!

- Сразу видно - негодяи!

- Особенно этот, седобородый. Вот уж прохвост, так прохвост!

Санька сжалась. Ругательства обидели ее. Ведь они с Альшолем не сделали скрытникам ничего дурного!

Но Альшоль обрадовался. Расплывшись в улыбке, с довольным видом поглаживая седую бороду, он обрушил на скрытных жителей целый град проклятий.

- На себя посмотрите, черви ненасытные! Ноги моей у вас больше не будет. Ненавижу всех и каждого лютой ненавистью! В клочки бы порвал, развеял прах по ветру!

Толпа скрытников вдруг бурно зааплодировала, обмениваясь впечатлениями от краткой, но энергичной речи Альшоля.

- Нет, вы слыхали когда-нибудь такую ругань! Да он же законченный подонок!

- Мерзавцы... - с любовью пробормотал Альшоль.

И тут Санька не выдержала. Она выступила вперед с глазами, полными слез, и заговорила горячо и взволнованно:

- Граждане скрытники! Мы же у вас впервые. За что вы нас ругаете? Разве вы не знаете, что гостеприимство - главный закон общения? У нас принято с любовью относиться друг к другу....

Альшоль одернул ее.

- Ни слова про любовь! - шепнул он.

Скрытники озлобились.

- Любовь, говоришь! Плевали мы на вашу любовь! Ненависть движет миром! Да здравствует ненависть! - выкрикнул один из них в грубых шерстяных штанах, сшитых из верблюжьего одеяла.

- Да здравствует ненависть! - подхватили остальные.

Толпа придвинулась ближе, глаза скрытников горели злобным огнем.

- Девочка - дура, - сказал Альшоль. - Полная идиотка. Не обращайте внимания.

- То-то... - проворчал главный скрытник, и толпа жителей оборотного мира стала рассасываться по норам.

Альшоль и Санька отошли в сторонку, присели на мокрое замшелое бревно. Санька не выдержала и расплакалась.

- Прости меня, - сказал Альшоль, поглаживая Саньку по руке. - Ты самая добрая и красивая девочка, каких я встречал в жизни. А я жил как-никак семьсот пятьдесят лет!

- Зачем же... Зачем же ты так говорил? - рыдала Санька.

- Ты еще не поняла? В этом мире так принято...

И Альшоль рассказал Саньке о главном законе оборотного мира, где все основано на ненависти.

- Как же они при такой злобности не уничтожили друг друга?

- В том-то и секрет, - улыбнулся Альшоль. - У скрытников никогда дело не доходит до убийства и даже до драки, хотя они могут изрыгать страшные ругательства. Вся злоба и ненависть выходит со словами, а в душе остается жалость и нежность. Они презирают людей, потому что у людей все наоборот.

- На словах - любовь, а за душой - злоба? спросила Санька.

- Вот именно. Вспомни, сколько зла, войн, убийств свершилось на Земле во имя так называемой любви, - сказал Альшоль.