– Вот как? Возможно, я неверно цитирую; во всяком случае, так должно быть. Котята живут и процветают, несмотря на общественные и домашние потрясения, которые способны уничтожить взрослого кота. Сегодня в утренних газетах сообщается о банкротстве благородного лорда, а в светских листках – о его визите в дом члена кабинета министров, где он является самым почётным гостем. Что касается адвокатов – когда Провидение исчерпывает все иные средства обеспечения их благосостояния, юристы берутся за дела пэров[81].
– Лично я считаю, что эта особая милость Провидения, как вы её называете, требует больше технических знаний, нежели любые другие юридические сложности, которые возникают в судах, – возразила Полли.
– А также наличия гораздо большего количества денег в кармане клиента, чем в любом другом случае. Возьмём, к примеру, дело пэров Брокелсби. Вы хоть представляете, сколько денег было потрачено на этот мыльный пузырь, лопнувший только после того, как многие сотни, если не тысячи, фунтов стерлингов ушли на гонорары адвокатов и консультантов?
– Безусловно, обе стороны потратили массу денег, – ответила девушка, – до того внезапного и кошмарного события…
– Которое окончательно разрешило спор, – прервал Старик с сухим смешком. – Конечно, было очень сомнительно, что какой-либо уважаемый адвокат возьмётся за это дело. Тимоти Беддингфилд, адвокат из Бирмингема, – джентльмен, которому… ну… скажем так, немного не повезло. Его не лишили практики, как вам известно, но я сомневаюсь, что шансы на успешный исход любого дела смогли бы увеличиться благодаря его участию. Единственное возражение – некоторые из этих старых пэрств имеют такую удивительную историю и владеют такими замечательными архивами, что выдвигаемые претензии всегда заслуживают рассмотрения, поскольку никогда не знаешь, что вылезет на свет Божий.
Конечно, вначале все смеялись над требованиями достопочтенного[82] Роберта Ингрэма де Жанвиля на совместное право собственности и часть доходов старого баронства Жанвиль, однако он вполне
Смущение было вызвано главным образом тем фактом, что служанки, заботясь о своей госпоже, в суматохе уложили младенцев в кроватку так, что впоследствии никто – а тем более мать – не мог сказать, кто из детей первым появился в этом беспокойном и загадочном мире.
После многих лет размышлений, в течение которых лорд де Жанвиль продвигался всё ближе и ближе к могиле, а его сыновья – к наследству, он отказался от попыток решить головоломку – кто из близнецов унаследует его титул и доходы – и обратился к своему суверену и королю Эдуарду Четвёртому[83], и с соизволения последнего составил некий документ, в котором указал, что оба сына после его смерти должны разделить титул и состояние, и что первый сын, рождённый в браке от
В это завещание также добавили: если в будущем кто-либо из лордов де Жанвиль вновь окажется жертвой сыновей-близнецов, имеющих равные права считаться перворождёнными, в отношении наследования должно применяться то же правило.
Впоследствии некий король из династии Стюартов[84] даровал лорду де Жанвилю титул графа Брокелсби. Упомянутый из ряда вон выходящий акт о наследовании в течение четырёхсот лет после его принятия оставался простой традицией, поскольку графини Брокелсби не имели предрасположенности к близнецам. Но в 1878 году очередная хозяйка замка Брокелсби подарила своему господину сыновей-близнецов.
К счастью, в наше время наука более бдительна, а слуги – гораздо внимательнее. Братьев-близнецов не перепутали, и старший, объявленный наследником графства, получил титул виконта Тирлемона, а другой, родившийся двумя часами позже, впоследствии превратился в очаровательного, отважного молодого гвардейца, хорошо известного в Херлингхэме, Гудвуде, Лондоне и в его собственном графстве – достопочтенного Роберта Ингрэма де Жанвиля.
Увы, блестящий молодой отпрыск древнего рода в недобрый час прислушался к Тимоти Беддингфилду. И сам Тимоти, и его предки на протяжении многих поколений были адвокатами графов Брокелсби, но Тимоти из-за неких «недоразумений» лишился доверия своего клиента, покойного графа.
Однако он по-прежнему практиковал в Бирмингеме и, конечно же, знал древнюю семейную традицию, касающуюся наследования близнецов. Кто знает, что побудило его к действиям – месть или самореклама?