Старик в углу

Он немного замялся, как будто размышляя, стоит ли об этом упоминать, а затем, внезапно решившись, добавил: «Я весь день провёл в городе и вернулся в Брокелсби поздним вечером. У меня были дела, и я остановился в «Гранд-отеле», как обычно, и поужинал с друзьями».

«Не могли бы вы сказать нам, в какое время вы вернулись в замок Брокелсби?»

«Наверное, было около одиннадцати часов. Он в семи милях отсюда».

«Так, – произнёс коронер после небольшой паузы, во время которой внимание всех зрителей было приковано к красивой фигуре молодого человека, стоявшего в ложе для свидетельских показаний. Граф Брокелсби являл собой само олицетворение знатного джентльмена. – Так вот, прав ли я, утверждая, что между вашей светлостью и вашим братом произошёл досадный юридический спор?»

«Верно».

Коронер задумчиво погладил подбородок, затем добавил:

«Если притязания покойного на совместный титул и доходы де Жанвиля были бы признаны в суде, изменило бы это важность бракосочетания, которое должно было состояться 15 числа?»

«В этом случае – безусловно».

«Можете ли вы заверить присяжных, что после утренней беседы вы с покойным расстались мирно?»

Граф Брокелсби снова заколебался, а публика и присяжные, затаив дыхание, неотрывно смотрели на его губы.

«Между нами не было вражды», – наконец ответил он.

«То есть мы можем сделать вывод, что во время встречи имело место… выразимся так, некоторое разногласие?»

«Мой брат, к сожалению, был введён в заблуждение неверными сведениями или, возможно, излишне оптимистичными взглядами своего адвоката. Его втянули в судебный процесс на основании старого семейного документа, который сам он никогда не видел. К тому же это завещание устарело, и из-за определённой формулировки недействительно. Я посчитал, что будет неизмеримо лучше и разумнее, если я позволю брату самому судить о документе. Я знал: когда он его увидит и убедится в абсолютной безосновательности своих претензий, это станет для него ужасающим разочарованием. Вот почему я хотел поговорить с ним лично, а не формально – через юристов – хотя, возможно, второй путь был бы более правильным. А так я всего лишь изложил ему факты, причём исключительно дружелюбно».

Молодой граф Брокелсби дал это довольно пространное и совершенно добровольное объяснение спокойным, тихим голосом, с большим достоинством и редкостной простотой, но коронера оно, похоже, не впечатлило, потому что он спросил очень сухо:

«Вы расстались дружески?»

«С моей стороны – безусловно».

«Но не с его стороны?» – не отступал коронер.

«По-моему, он был вполне естественно раздражён тем, что его поверенные поступили так неблагоразумно».

«И вы не пытались позже в тот же день уладить какие-либо недовольства, которые могли возникнуть между вами?» – спросил коронер, как-то по-особенному выделяя каждое произнесённое им слово.

«Если вы имеете в виду, навещал ли я брата в тот день ещё раз – нет».

«И ваша светлость не может дать нам никаких дополнительных сведений, которые могли бы пролить свет на тайну, окружающую смерть достопочтенного Роберта де Жанвиля?» – не унимался коронер.

«К сожалению, не могу», – твёрдо ответил граф Брокелсби.

Коронер по-прежнему выглядел озадаченным и задумчивым. Казалось, что он продолжит обосновывать свою точку зрения; каждый чувствовал, что за допросом свидетеля что-то скрывается, и все ломали себе голову, каким же будет следующее доказательство. Граф Брокелсби немного подождал, а затем, по знаку коронера, покинул ложу для дачи показаний, чтобы поговорить со своим адвокатом.

Вначале он не обращал внимания на показания кассира и портье «Кастл-отеля», но постепенно понял, что слова этих свидетелей достаточно важны, и брови его нахмурились в тревожном изумлении, а лицо побледнело.

Мистер Тремлетт, кассир в отеле, завладел вниманием суда. Он заявил, что достопочтенный Роберт Ингрэм де Жанвиль прибыл в отель в восемь часов утра 13-го числа; он получил ту же самую комнату, которую обычно занимал в «Кастле», а именно номер 21, и сразу же отправился туда, заказав завтрак в номер.

В одиннадцать часов утра граф Брокелсби навестил своего брата и оставался с ним примерно до двенадцати. Днём покойный уходил из отеля и вернулся на ужин к семи часам в компании с джентльменом, которого кассир отлично знал – мистером Тимоти Беддингфилдом, юристом с Парадайз-стрит. Джентльмены поужинали внизу, а затем поднялись в комнату достопочтенного мистера де Жанвиля, чтобы выпить кофе и выкурить сигары.