Старина четвероног

Губернатор очень горячо откликнулся на эти споры. Добро пожаловать! В его доме нет детей, и он предоставит мне половину комнат, они будут только рады. Меня тронула его любезность, и я попросил переводчика передать мою благодарность за удивительное радушие, однако мы никогда не позволим себе причинять губернатору столько хлопот. Наша жизнь во время экспедиций диктуется приливом и отливом, мы должны вставать и уходить из дому в любое время суток. Лучше уж мы устроимся отдельно. Тут где-нибудь можно снять домик? О, конечно, все будет сделано, все, чего я пожелаю. Я расспрашивал про дожди, про ветры, снабжение, средства передвижения, лодки. Французские воды представляли собой зияющий пробел в наших познаниях о рыбах западной части Индийского океана, и я воспользовался случаем узнать возможно больше.

Почва на островах хорошая, и благодаря обильным дождям растительность очень богатая. Я знал, что здесь, как и всюду в тропиках, люди страдают от малярии, дизентерии, глистов и других недугов. В отличие от жилищ на португальской территории здесь в. домах окна не были затянуты сеткой. Местные жители производили впечатление апатичных людей. Губернатор считал, что в этом повинны не только жара и болезни; апатию островитян он в большой мере объяснял частыми циклонами, которые в несколько часов могут уничтожить плоды многолетних трудов. Казалось бы, тут должно быть изобилие фруктов, но садов на самом деле так мало, что фруктов порой просто не хватает. Циклон, который налетел на Дзаудзи две недели спустя, произвел здесь страшное опустошение.

Когда мы шли с пристани, мне с гордостью показали одну из моих листовок. Вот она — текст на трех языках, фотография — прибита на главной доске объявлений. Я попросил Ханта стать рядом с доской, чтобы сфотографировать его, но он неожиданно застеснялся.

И вот мы опять в резиденции. Теперь я разглядел ее лучше: типичное для французских колоний строение, очень высокое, чтобы было больше тени и прохлады. Красивая мебель, много старинных и редких предметов, но я бы здесь никогда не поселился, особенно на втором этаже: все из дерева, чуть где загорится — конец.

Сели за стол, начались речи и тосты. Ради торжественного случая открыли бутылку драгоценного старого бренди. Горько было видеть всеобщее разочарование, когда я ограничился чайной ложечкой вина, а летчики, под строгим взглядом Блова, вели себя скорее как дегустаторы, чем как пирующие. Были и другие вина, но не для нас. Я предпочел кофе. В отличие от меня летчики не утруждали себя никакими добровольными ограничениями в пище, и их расправа с лакомствами в какой-то мере возместила мою сдержанность. Жену губернатора очень беспокоил мой плохой аппетит. Как раз передо мной стояла мечта первоклассника: огромный торт, покрытый шоколадной глазурью, от одного вида которого моя печень сжалась. В тот день я еще ничего не ел, однако не мог себе позволить нарушать диету, даже из соображений вежливости или политики. Блов то и дело на африкаанс напоминал мне о времени, да я и без того сидел как на иголках. Более молодые члены экипажа явно чувствовали себя здесь превосходно и не возражали бы против вынужденной задержки; но задерживаться сейчас было бы преступной глупостью, Я получил от наших любезных хозяев максимум информации, которую можно было извлечь в столь краткий срок. Как только позволили правила вежливости, я встал и сказал, что мы, увы, должны расстаться. В изысканных выражениях я поблагодарил губернатора за помощь; действительно, я был ему очень обязан. Я слишком хорошо понимал, что губернатор оказался в несколько необычном положении и сумел отлично с ним справиться. Поэтому я добавил, что никогда не прилетел бы за рыбой, не будь я убежден, что она моя, ибо обнаружена в результате организованных мною поисков. Как бы я ни интересовался целакантами, я не позволил бы себе даже прикоснуться к экземпляру, добытому усилиями другого человека. Что же касается этого целаканта, продолжал я с улыбкой (и попросил переводчика поточнее передать мои слова), то я прибыл бы за ним даже в том случае, если бы его нашли на крыльце резиденции. Потому что это мой целакант.

Учитывая любезность, с которой ко мне здесь отнеслись, я просил капитана Ханта быть моим представителем и уполномочил его предложить вознаграждение в 100 фунтов за следующего целаканта. Первый же экземпляр, добытый во французских водах, которого доставят капитану Ханту, будет передан губернатору, как представителю французской нации.

Мои слова произвели на всех хорошее впечатление.

Мы сердечно попрощались с губернатором и его супругой, выразив надежду на скорую встречу. Я записал все фамилии, должности и звания. Оставалось выполнить еще один долг: я послал телеграммы жене, доктору Малану и председателю Совета научных и промышленных исследований, подтверждая, что действительно пойман целакант.

После этого мы поспешили на летное поле. Ящик? Вот он, в полной сохранности, стоит на грузовике в тени. Скоро он уже перекочевал на «Дакоту». Я приоткрыл крышку и заглянул внутрь, на всякий случай.