Старина и новь Магриба

Над входом — три свода арок, как бы вписанных в громадный прямоугольник крупной кирпичной кладки, украшенный сверху каменным барельефом в виде растительного орнамента. Первый свод состоит из больших, грубо сцементированных блоков, опирающихся на подозрительно новенькие и беленькие колонны, явно не принадлежащие эпохе Меринидов (недавняя реставрация). На широком изгибе второго свода — многолопастный рельеф в виде сплетения кругов, дуг и двойных зубцов. Чуть выступающий над ним третий свод снабжен фризом с изощренной аркатурой. Рассмотреть минарет целиком довольно трудно из-за его высоты и слепящих солнечных лучей. Можно лишь разглядеть как бы четыре яруса декора башни, из которых первый украшен сталактитовой лепкой и консолями, второй — ломаными резными арками с множеством лопастей, третий — вычурным ромбовидным рельефом, самый верхний — классической мавританской аркатурой, снизу кажущейся особенно изящной. Если пройти под минаретом внутрь двора бывшей мечети, то можно увидеть, что боковые стороны минарета имеют те же элементы декора, что и на фасаде, только хуже сохранившиеся, а с обратной стороны он полый. Верх его полуразрушен.

Оглядываемся вокруг. Стоим в центре большой площади, поросшей травой (так и хочется сказать «травой забвения») и усыпанной галькой и щебнем. По краям — полуразрушенные стены или их замшелые остатки, следы фундаментов и большие выветрившиеся камня.

— Здесь были галереи с аркадами и восемь входов, кроме главного, по четыре с восточной и западной сторон, — говорит наш спутник.

Представить это сейчас трудно. Мы вопросительно смотрим на нашего рассказчика, и он поясняет:

— Нельзя оказать, что здесь все безвозвратно утрачено, хотя еще в прошлом веке реставраторы обнаружили, что ценный мрамор Мансуры разворовывается и продается. Сейчас в музеях Тлемсена и города Алжира выставлены основания и капители очень красивых колонн из Мансуры. Они могут дать представление о том, какое это было великолепие. Кроме того, Великая мечеть Тлемсена, в которой вы были, частично выложена плитами белого оникса, также вывезенными отсюда.

Мы прощаемся с Ишми, который приглашает нас еще раз приехать в Тлемсен, так как показал он нам, По его мнению, совсем немногое. Ио, пожалуй, увиденного достаточно. Ведь известно, что мечеть Сиди Хальви, которую нам не удалось осмотреть, представляет собой уменьшенную копию мечети Сиди Бумедьен, сходство с которой имеют и другие архитектурные памятники Тлемсена: куббы (мавзолеи) марабутов, медресе и т. п. Знакомство с главными достижениями архитектуры средневекового Тлемсена помогает не только наглядно представить себе развитие магрибинской культуры за 600–700 лет после прихода арабов в Магриб, но и глубже понять историю Магриба от Сиди Окбы до Сиди Бумедьена.

Андалусия в Магрибе

За много лет до поездки в Тлемсен я впервые услышал об андалусском стиле. От развалин Карфагена, над которыми возвышается церковь Сен-Луи (воздвигнутая в честь умершего здесь в 1270 г. французского короля Людовика Святого, неудачно пытавшегося возглавить крестовый поход в Тунис), мы проехали чуть на север вдоль побережья Тунисского залива и стали круто подниматься в гору. На склоне и вершине горы, гигантским серо-коричневым мысом врезавшейся в густую синеву моря, ярко белели плоские крыши деревни. Оказавшись в ее центре, мы обнаружили, что почти все улицы или спускаются вниз, или карабкаются вверх, представляя собой вымощенные не всегда ровным булыжником покатые каменные лестницы. Слепящая белизна стен резко выделяла неправдоподобно нежную голубизну оконных рам, дверей, ворот, наличников и вообще всех железных и деревянных частей, особенно ставней, навесов и асимметрично выгнутых перед окнами узорчатых решеток. В некоторых домах вход был оформлен как высокий мраморный портал с аркой и двустворчатыми деревянными воротами, по голубому фону которых чернели тяжелые железные кольца и узоры из мелких и крупных шариков, изображавших звезды, подковы, черепах и еще что-то. В других домах двери были однотонно голубыми, но иногда сплошь покрыты разноцветным, нарочито асимметричным геометрическим орнаментом. Однако все они как-то не противоречили друг другу. Чувствовалось, что архитектор здесь был одновременно живописцем, поэтом и философом. Из-за стен и стрельчатых решеток оград буквально рвались на улицу, образуя тенистые навесы, разлапистые ветви пальм.

Деревня называлась Сиди-Бу-Саид и считалась типичным андалусским селением, единственным в своем роде в Тунисе. Почему? Нам ответили:

— По чистоте и гармоничности своего стиля, практически не затронутого инородными влияниями.