Старинный кулон

Клиффорд перевернулся на бок, желая уткнуться лицом в плечо Алекс и заснуть. Он чувствовал себя словно зверь после обильной трапезы. Его рука случайно задела грудь Алекс, и он не смог отказать себе в удовольствии провести пальцем по ее соскам, набухшим от его поцелуев. Они мгновенно напряглись и затвердели. Клиффорд лениво продолжил свою ласку, и Алекс задрожала. С ужасом и радостью он почувствовал, что опять наливается желанием. Пальцы его спустились ниже к бархатистой впадинке живота, погладили его, снова наслаждаясь нежностью ее тела, и продолжили дальше свое увлекательное путешествие.

— Милая моя, — прошептал Клиффорд и начал прокладывать дорожку из поцелуев от соблазнительной ямочки у основания шеи к пышной груди и ниже к животу, пока не добрался до крошечной жемчужины, средоточию ее женственности. Клиффорд слегка обвел бугорок языком и замер, подняв голову и наблюдая за Алекс. Та изогнулась дугой и застонала. Рот ее приоткрылся, а руки ловили воздух, пытаясь обнять Клиффорда и притянуть его к себе. Он быстро развернулся. Теперь его голова находилась между ног Алекс, а его восставшая плоть упиралась ей в рот. Он продолжил свою изысканную ласку, похожую на сладостную муку, целуя и посасывая удивительное сокровище, находящееся в раковине из пушистых створок.

Алекс ответила ему тем же. Ее язык, как огненная змейка, очерчивал магические круги. Ласка была настолько приятной и будоражащей одновременно, что с губ Клиффорда сорвался стон. Их обоих сотрясала крупная дрожь, когда Алекс добралась до головки его плоти и принялась ее сосать. Клиффорду показалось, что еще немного и он лопнет от переполняющего его возбуждения. Но он, еле сдерживая себя, продолжал ласкать Алекс. Оба дошли почти до безумия, когда Клиффорд рывком запрокинул ее ноги к себе на плечи и вонзился в ее тугие горячие недра.

Алекс показалось, что он рассек ее на две половинки, проникнув так глубоко, что соединиться в единое целое она никогда уже не сможет. Поток страсти возносил ее на своих мощных крыльях. Она взмывала все выше и выше, в самое поднебесье. Внутри у нее что-то взорвалось, она содрогнулась в конвульсиях и поплыла по волнам наслаждения. Его движения становились все резче, все быстрее, и вскоре он присоединился к Алекс в безумном наслаждении сладострастного восторга.

— Алекс, — прошептал Клиффорд. — О, Алекс…

В этот момент раздался резкий стук в дверь и прерывающийся всхлипами голос Меган:

— Клифф, быстрее… Случилось страшное…

Клиффорд рывком вскочил с постели и, на ходу натягивая брюки, распахнул дверь. Алекс, забыв о себе, о том, что она раздета, поднялась и стояла словно изваяние древнегреческой богини, которую по ошибке принесли сюда и забыли.

Клиффорд выбежал из комнаты. Меган, сотрясаясь в рыданиях, поплелась за ним. На Алекс они не обратили внимания, но она без слов поняла, что случилось. Сара Брентон умерла. Несмотря на то что смерть старой леди прогнозировалась, она наступила внезапно. Врачи ожидали, что бабушка Уайдлера проживет еще несколько дней.

Алекс охватило ощущение безмерной утраты. Чувство, которое она испытывала, было намного сильнее, чем она ожидала от себя. Алекс только-только познакомилась с миссис Брентон, а скорбь ее была равна боли от утраты самого близкого и родного человека.

Она машинально оделась и спустилась вниз. В холле ей встретился Артур Гренвил, на лице которого читалось тщательно замаскированное горе.

— Миссис Рич, — голос стряпчего звучал глухо и печально. — На следующий день после похорон состоится оглашение завещания. Вы должны присутствовать.

Алекс во все глаза смотрела на мистера Гренвила.

— Хорошо, а зачем? — В душу ее закрался страх. Она вздрогнула. — Зачем? — переспросила она.

— Всем упомянутым в завещании необходимо присутствовать при его вскрытии, — холодно ответил мистер Гренвил.

Алекс понимала, что заниматься ею в такой момент никто не будет и не ждала этого, желая сама чем-нибудь помочь. Скоро она выяснила, что сделать ей ничего не удастся. Она никого не знала, за исключением нескольких, самых близких Саре Брентон людей. Горе их было так велико и искренне, что Алекс боялась тревожить их своими вопросами и решила, что ей лучше уехать.

По дороге домой она мысленно одобрила свой отъезд. «Высокие столбы» — так называлось имение Уайдлеров — скоро наполнит такая масса народу, среди которой обязательно будут и те, что приедут исключительно из приличия, нисколько не опечаленные кончиной старой леди. Они будут смотреть на всех и вся равнодушными глазами, считая, кто приехал, а кто — нет. В какой-то момент они обратят внимание на Алекс и спросят о ней. Она не хотела доставлять Клиффорду лишних забот.

На похоронах Алекс плелась в хвосте процессии. По ее щекам медленно катились слезы, а сердце сжималось ледяной лапой горя. Она теряла связь с чем-то, что унесла с собой в могилу Сара Брентон.