Стархэвен

— Похоже, вы меня не поняли, — сказал Мантелл безжизненным голосом. — Что–то не сработало. Я так и не вспомнил свое истинное лицо. Я ничего не знаю о своей службе в Космическом патруле и о своем задании. Насколько мне известно, я семь лет бродяжничал на планете Мульцибер, а перед этим работал техником по защитным экранам на Земле.

— Да, да, конечно, вес это так — собственную личность мы тебе вернем, восстановим. Ты действительно специализировался на защитных экранах, но…

— Но я не помню никакого Космического патруля! — запротестовал Мантелл. — Для меня реально только то, что я помню.

Космический патрульный долго молчал.

— Они уверяли меня, что обработка прошла успешно и что ты вернешь свою личность сразу же после окончания психопробы, — сказал он наконец.

— Этого не произошло.

— Еще не все потеряно. Мы все исправим. Наши психохирурги вернут тебе собственную личность сразу же по возвращении на Землю.

Мантелл встряхнул головой, стараясь оценить притягательность того, что сулил ему Вайтстон.

Комната, Майра, изображение Вайтстона, Стархевен и наконец Вселенная — все вокруг стало чудовищно нереальным, будто смотришь на мир через призму и все предметы приобретают странный пурпурный оттенок. Казалось, все происходит во сне, в кошмарном сне.

Майра стала рядом, касаясь его рукой.

— Это правда? — спросила она. — Или новая уловка Космических патрульных?

— Не знаю, — пробормотал Мантелл. — Я сейчас вообще ничего не знаю.

— Это только доказывает, — сказал Вайтстон, — что наш замысел удался на славу. Достиг ты цели сознательно или нет, — это неважно, но факт остается фактом: твоя миссия выполнена, Мантелл. Экраны Стархевена опущены. Через час туда прибудет эскадрон Космического патруля и очистит эту мировую помойку. Благодарю, Мантелл!

— Я в этом не уверен, — сказал Мантелл, взвешивая каждое слово и выговаривая слова отчетливо, слог за слогом.

— Что ты сказал?

Не отвечая, Мантелл устало откинулся в кресле и позволил потоку видений заполнить его мозг.

Дни работы в «Клингсановых защитных» на Земле, долгие годы бродяжничества на Мульцибере, когда приходилось перебиваться с хлеба на воду, клянчить на выпивку.

А теперь этот чудаковатый маленький человечек в форме Космического патруля пытается втолковать ему, что все это нереально, не имеет смысла, что все воспоминания были искусственно подсажены в его сознание, внедрены туда умелыми психохирургами с целью проникновения Космического патрульного в неприступную крепость Бена Зурдана — Стархевен.

Что ж, возможно, так оно и было. Вполне возможно.

Но для Мантелла эти воспоминания были реальными. Для него это была жизнь, которой он жил. Страдания, которые он вынес, были реальностью, как если бы они имели место в действительности.

И реальностью был Стархевен.

А Космический патруль, подумал он, был смутным сном, сверкающим мыльным пузырем нереальности, ненавистным врагом.

Где все это началось? Неужели он действительно убил человека на Мульцибере и прилетел на Стархевен в украденном корабле? Или его выбросили в какой–то точке пространства, после того как обработали его разум, и пустили за ним по пятам два беспилотных космических корабля, преследовавших его до самого Стархевена.

Наступил момент выбора. Он понимал, что может вернуться на Землю, и Мульцибер со всеми последующими невзгодами и злоключениями счистят с его сознания, словно кожуру с лука. И вновь появится белая косточка — честный и неподкупный солдат Космического патруля. Это один путь.

В другом случае он останется здесь, с Майрой…

— Мантелл, с тобой все в порядке? — громко спросил с экрана Вайтстон. — Твое лицо здорово побледнело.

— Я думаю, — заявил Мантелл.

Он размышлял о Бене Зурдане и о том, что сделает Патруль со Стархевеном, когда они наконец–то прорвут его оборону. Двадцать миллионов беглецов предстанут перед судом, и справедливость восторжествует во всей галактике.

Но разве это так однозначно?

А что, если оставить Стархевен таким, какой он есть, — прибежищем беглых преступников, где будет править он, Мантелл, Майра и те, кто никогда не нарушал законов. Может, им удастся постепенно превратить металлическую крепость Бена Зурдана в планету реабилитации — не вдаваясь в подробности прошлого тех, кого надо реабилитировать.

Это показалось Мантеллу лучшей перспективой, чем открыть планету Космическому патрулю. Куда лучшей.

— Передайте своему флоту, чтобы поворачивал и убирался домой, Вайтстон, — очень тихо проговорил Мантелл.

— Что?!

— Я говорю, что вы можете сберечь уйму времени. Потому что когда ваш флот прибудет сюда, то обнаружит, что Стархевен остался таким же неприступным, как и раньше. Я решил остаться здесь, Вайтстон. Я снова установлю экраны. И Стархевен, как и прежде, будет чихать на остальную галактику.

— Мантелл, опомнись, это безумие! Ты Космический патрульный, уроженец Земли. Где твоя верность? Где твое чувство долга? Мантелл!!!

Мантелл улыбнулся.