Старое платье королевы (СИ)

   – Я пока не представляю, что они предложат. Но догадываюсь. Это... конец всему. Не Дагнаре, нет: 0на будeт жить, даже когда нас с вами не будет, – но нашему делу.

   – Значит, скоро узнаем, - я коснулась его руки.

   Холодная. У него всегда холодеют руки, когда он волнуется всерьез. И пульс нехороший – слишком частый и неровный.

   – Перестаньте подражать Боммарду, – канцлер убрал мои пальцы со своего запястья. – Ну что вы, в самом деле?.. Прекратите, прошу! х ты... Ладно...

   «Данкир, если подслушиваешь, сама тебе голову оторву!» – мелькнуло в мыслях, когда я позорно расплакалась на груди Одо.

***

Заседание состоялось не завтра и даже не через неделю, но все это время только и пересудов было, что об участи изловленных членах секты Безымянных. В газетах со скорбью упоминали об участи Эддара Лорая, виконта Гальси, павшего жертвой какого-то зловредного мага и лишившегося рассудка. Эда застрелили при попытке к бегству – я надеялась, что так и было. Пускай я не помнила его, но он был частью жизни Эвы,и взять и вот так уничтожить ее...

   Остальные заговорщики отправились, куда было сказано – в Лугру, разгребать грязь и камни вручную. «И не блевать, если наткнетесь на труп! – жизнерадостно добавил старый Норинц, ради такого дела явившийся в столицу, чтобы лично отконвоировать арестантов на место. – Сначала попытайтесь разобрать, мужчина это, женщина, ребенок или вообще животное. А если не можете сдержаться, травите в сторонку, а потом зовите тех, у кого желудки покрепче!»

   Они с Боммардом действительно нашли общий язык, а баронесса Эррен довольно улыбалась: двоюродный дедушка воспрянул к жизни! Вот уж, наверно, огорчились его прямые наследники: с этакими заботами генерал мог и внуков пережить... Или,того хуже, привлечь их к своей деятельности. Вроде бы самый младший изъявил желание пoмочь, за что был нещадно бит веером маменьки, газетой папеньки, после чего благословлен на труды тяжелой рукой дедушки и отправлен дрессировать собак вместе с тем мальчишкой, хозяином Дички. К стыду своему, я не могла запомнить его имя...

   «Маменька, молю, пришлите хлеба, о мясе даже не прошу, - читали мы несколько недель спустя в одном из писем этих осужденных родным. - Не мне – я вовсе не голодаю, поскoльку осужденным положен свой паек, а работа не более тяжела физически, чем верховая езда и фехтование. Но как я смею смотреть в глаза людям, потерявшим дом, которые весь день работают не чета нам, а получают не в пример меньше?»

   – Если окажется, что люди Лугры голодают...

   – Ни в коем случае, - перебил канцлер. – Им выдают привычный их рацион. Если спросите, скажут – слишком богато кормят, недолго и привыкнуть. Просто этот юноша до сих пор видел отнюдь не такие порции. Тюрьма – другое дело, там никто не ждет разносолов, а вот на условной свободе... Только не просите написать об этом в газетаx, не поймут.

   Я только кивнула. Хотела сказать: помню еще, как довольствоваться кусочком хлеба или жидкой кашей на завтрак,таким же жидким супом на обед, но не стала. Нас так кормили не от жадности госпожи Увве – на большее не хватало средств. Хотя я слыхала, даже в некоторых пансионах побогаче стол был куда хуже... Но этим занята графиня Ларан, с нее теперь и спрос. А вот о пайке рабочих нужно будет поговорить, непременно...

   Но все эти разговоры были в будущем, пока же на меня обрушились министры с тем самым обвинением, о котором упоминал до.

   – Как же мне доказать, что я настоящая? - спросила я, когда высказался самый громкоголосый, граф Гаддари. - Я готова дать каплю крови, чтобы маги исследовали ее и положили конец этой нелепой возне!

   – Ваше величество, мы все понимаем: если вы все-таки не настоящая и зачарованы мэтром Олленом,то ни один маг, ни один, икогда не айдет свидетельства обмана.

   – И что вы предлагаете, раз уж маги вас не устраивают?

   – Королевскую лестницу, – сказал он, и зал притих.

   Лицо Одо сделалось... не белым, но почти.

   – Что же она даст? - я помнила, что перед коронацией монарх должен подняться по этой самой лестнице, но не более. - Я ведь уже всходила по ней!

   – Вдруг вы – не та, что это сделала? – негромко произнес старый герцог Урдаш. Он даже с виду был таким древним, что тронь – рассыплется. – А если та, то, конечно, бояться нечего.

   Ну да... и возразить им тоже было нечего. Да и зачем возражать? Я же видела эту лестницу – она длинная, но если придется, я вскарабкаюсь по ней хоть на четвереньках, позволяет это этикет или нет!

   – Пусть будет по-вашему, – сказaла я. – Скоро осенний праздник, вот и повод.

   – Ваше величество, нельзя подвергать сомнению ваше...

   – Нет уж! – я встала и выпрямилась. – Желаете представления? Будет вам представление! Одо! Пускай во всех газетах трубят – кабинет министров объявил вотум недоверия ее величеству и требует подтвердить, не фальшивка ли на ее месте... А ее величество в силу доброты сердечной не откажется взойти по Королевской лестнице ещё раз, чтобы... чтобы ни одна собака не посмела гавкнуть в мою сторону! Хотя о чем я: собаки намного добрее и мудрее...

   Я вышла, с