Старосольская повесть

А он доверчиво открывал перед нею то, чем кипело его молодое сердце, чем жил и надеялся жить. Конечно, расспросил подробно о Высоком — о деде, бабке, соседях, сверстниках, но с настоящим жаром говорил только об институте, Ушинском, о своих планах. И каждый раз вечером, когда он уходил, она долго сидела одна в садике или ворочалась на постели, думая, как вырос, возмужал, развился он, тревожно гадая, что-то ждет его в жизни.

Начался новый институтский год. Помимо учебных занятий, Яша и его одноклассники много читали, преимущественно русских авторов: Тургенева, Писемского, Григоровича. Но самым любимым был Некрасов. В смелых, разом запоминающихся строках доносил он до подростков все, что занимало лучших русских людей, указывал на несправедливости окружающей жизни, требовал борьбы с ними. Немудрено, что институтское начальство не жаловало поэта; с тех пор как правительство запретило сборник его стихов, он считался настоящим крамольником. Любовь к Некрасову надо было скрывать, книги его прятать. И тем нетерпеливее ждали его новых стихов, их целиком выучивали наизусть, щеголяли цитатами из них, лучшие строфы делали жизненными девизами.

Не без влияния любимого поэта Яков Александрович стал задумываться о будущем. Гатчинский институт в эти годы был превращен в юридическое училище, в старших классах изучали законоведение, судопроизводство. Но стать судейским чиновником Вербову совсем не хотелось. Учитель, воспитатель — вот к чему влекли его собственные склонности и образы Андрея Петровича, Константина Дмитриевича и лучших институтских педагогов. После некоторого колебания Яша написал Ушинскому, прося совета. Тот ответил немедленно, рекомендуя продолжать учиться в Гатчине, потому что обсуждается открытие педагогического класса именно при их институте.

А весной от деда пришло письмо. Он сообщал, что Анастасия Яковлевна решила во второй раз выйти замуж.

О женихе говорилось кратко, что он военный фельдшер, вдовец с маленькой дочкой. Весть эта сильно взволновала Яшу, показалась почему-то обидной. Но, поразмыслив, он понял, что такое событие вполне естественно. Ведь ей было всего тридцать шесть лет.

Однако ехать на каникулы в Высокое Яше не захотелось. Думалось, что мать теперь уже не та, представлялся этот чужой человек в дедовском домике… Написал, как умел, поздравление, а в мае сообщил, что на каникулы опять останется в институте, потому что надо усиленно заниматься. И хоть скоро потом пожалел об этом письме и тосковал по своим, да делать было нечего.

Вот и еще зима минула. Во время экзаменов узнали, что действительно с будущего года в институте устраивается педагогическое отделение, из которого начнут выпускать учителей младших классов, Яша был зачислен в него одним из первых.

На лето поехал в Высокое, теперь уже передумав все заново и мечтая о встрече с матерью. Но ее не застал. Незадолго до этого ее мужа перевели в Нарву. Туда и она перебралась вместе с родившимся весной Яшиным братцем. Дед и бабка очень по ней грустили, и приезд внука оказался весьма кстати. Еще больше полюбил он своих милых стариков, и уже незадолго перед отъездом дед впервые рассказал ему историю родителей во всех подробностях, закончив ее так:

— Вот ты, брат тезка, какой большой вырос, науку скоро кончишь, на службу определишься… И, как в учителя выйдешь, от простого народа нос не вздумай воротить, за него крепко стой, а в бары не лезь, гляди… Много я разных господ на своем веку видывал, а правильный до конца человек, почитай что один из них, твой отец был… Да и того за правильность эту самую сгубили…

18

Весной 1863 года Вербов окончил учительский класс. Мечтал о поступлении в университет, но решил отложить это на год-другой. Время ведь не ушло — ему было неполных девятнадцать лет. Перед началом новой деятельности очень хотелось повидать мать, знать, как ей живется, а потом пожить в Высоком. Но затруднялся ехать с пустыми руками, нахлебником, которого деду пришлось бы содержать. Правда, существовали принадлежавшие ему около тысячи рублей из «образовательных» денег, но он твердо решил не тратить их иначе, как в университете.

В это время к директору института обратился один видный чиновник, прося рекомендовать репетитора в отъезд. Место было предложено Якову Александровичу. Условия выгодные — двести рублей за лето на всем готовом. Познакомился с семьей, двое мальчиков показались ему недурны, неглупы, и он согласился. Лето провели в богатой усадьбе в Орловской губернии.