Старость аксолотля

Ксенотик проявляет чувства. Такие мгновения стоят того, чтобы их хорошенько запомнить. Драгоценные камни, которые будут вращаться в воспоминаниях, пока полностью не изгладятся. Редкие – и все более редкие, поскольку Страж каждый раз учится на ошибках, корректирует алгоритмы. Не стоит ждать очередного сбоя, имплант теперь будет реагировать еще быстрее, еще точнее, эндокринные бустеры подавят в зародыше любое гормональное беспокойство, кортикальные индукторы сгладят внезапные штормы ЭЭГ. Мир неспящих тих и идеально прозрачен, будто китайский садок, пруд в японском саду для медитаций.

Петрч спрыгивает с балюстрады и берет Агерре за плечо.

– Ты знаешь, что я пытался этого избежать, – говорит он. – Но ты – ты стремишься забюрократизировать Тайну. Так нельзя.

– Чушь. Что там считали?

– Идем, фрай.

Снова долгие минуты. Дорожка (естественно, иллюзионная) описывает над АС замысловатую уходящую вверх спираль с все большим радиусом. Они минуют как раз сейчас перемещаемый фрагмент метрополии: бункероподобные бассейны Болот, кутрипический парк, амфитеатр; все это у них под ногами. Над головами – бледные звезды.

– …к чему-то большему, нежели выбор более многообещающей компании, – говорит Иван, не повышая голоса, так что Агерре приходится сосредоточить на нем все свое внимание, борясь с соблазном подкрутить звук в настройках. – Среди ксенотиков есть семнадцать, которые начали до сизигии научную карьеру; одиннадцать из них – в области точных наук. Они прервали ее. Почему? Скажи мне, Фред. Чтобы Ваять для непонятных компаний и столь же подозрительных государств от звезды до звезды – город китайцев, пару тонн урана, разноцветные зверинцы… Кто мы, если не перевозчики-евнухи? Да, миллионы, даже миллиарды. Нам дают взамен целые состояния, пожалуйста, кто запрещает купить планету, вырастить город, объявить себя королем – таков ли предел наших возможностей, потолок мечтаний, смысл бытия ксенотиком? Ибо я могу представить себе и больше, как и другие. Ты спрашиваешь, кому мы продались, для кого изменили? Ни для кого. Ты все еще мыслишь по-старому. Нам незачем продаваться. У нас у самих есть все, что нам нужно. Капитал – мы миллиардеры. Земля – в нашем распоряжении весь космос. Интеллектуальный потенциал… стоит ли продолжать?

– Локация в межзвездном пространстве, – сухо произносит Агерре. – Противоположно Вектору. Живокрист и Болота. Твои ксенотики-ученые. Они не тратят впустую времени на Ваяние… и гадают. Тот глиокрист, майгод, тот глиокрист!.. Кто это был?

– Доктор Арвенна Дьюс. У Лужного она в последней сотне, но в нанобиологии – одна из лучших умов. Ваять? Зачем? Ради денег? Есть ли разница еще в нескольких миллионах? После сизигии ей потребовалось четыре месяца на открытие глиокриста. Фигуры из крови в горячей воде.

Агерре качает головой, пустым взглядом уставившись на город.

– И что еще, что еще?

– Мне очень жаль, но теперь уже слишком поздно. Ты сам себя отрезал, – страшные глаза Петрча сухи и неподвижны, он с аналитическим спокойствием наблюдает за реакцией главы Ордена. – Не пытайся ее искать. Она больше не член Ordo Homo Xenogenesis. Как и никто из нас. Мне очень жаль, – повторяет он.

Но в самом ли деле ему жаль? Все-таки это момент его триумфа, момент славы. Может, не исполнение мечты, но, вне всякого сомнения, новая пища для амбиций.

Агерре все еще блуждает на ощупь, мыслями и взглядом.

– Если глиокрист – целиком изобретение фрай Дьюс, если вы ни с кем не сотрудничали… то как, собственно, Габриэль попал на Глупец?

– Куда? Ах, на Козлик? Честно говоря, меня это тоже удивляет. Случайность? Вряд ли. Наверняка он за кем-то из нас следил, вместе с Есадой. Но откуда у него возникли подозрения…

– Проект SWING. Вы нарушили вращательный момент звезды?

– Нет. Мы ведь знали, что они мониторят всю галактику. У нас у самих есть доли в SWING'е.

– Неудивительно. С этой технологией глиокриста…

– Тебе тоже советую. Это будет…

– Куомо, – прерывает Петрча Агерре.

Иван пятится, красные рукава вздымаются на иллюзионном ветру – хищная птица в оборонительной позе.

– Я же тебе говорил – я над ними не властен.

– Отговорка лучше некуда, – признает Агерре, поворачиваясь к раскольнику спиной. – Я вовсе не предполагаю, что ты отдал приказ. Но ты наверняка подозревал… считался с тем, что рано или поздно кто-то, под каким-то предлогом… Верно? И ты ждал, просто ждал. Ибо – «ты над ними не властен». Возрази.

На покрывшемся черным фракталом небе уже почти не видно звезд. Обычно тот живокрист быстро бы распался, но город все еще периодически трясет, и сохраняются страховочные сети. Агерре и Петрч остановились у восточной, передней границы города, на высоте тридцатого этажа. Вид на равнину им закрывает гигантская стена здания акселератора Института Торпа, так что смотреть они могут только на запад, на погруженный в тень Агерре-сити, будто находясь в пещере живокриста: ниже агрессивная архитектура неясных симметрий, выше зараза черного инея. Фредерик рассеянно созерцает все это, джунгли замысловатых форм вызывают в его голове странные ассоциативные цепочки.