Старость аксолотля

Тридцать пять минут. Фредерик выныривает в Иллюзионе пятимерного отображения пространства-времени: здесь только звезда, планета и похожие на дождевых червей длинные рукава Ваяний, настолько перекрученные, что их невозможно описать словами из мира, доступного ощущениям Homo sapiens. Этих червяков-5D четыре: один самого Примуса, один некоего Ветона Макблея ОНХ, уже покидающего долину звезды, в пяти тысячах астрономических единиц от нее и с каждой секундой все дальше, один Рихарда Горпаха – и один Есады Ори, в соответствии с распоряжением Фредерика прибывающей в Агерре-сити.

Фредерик быстро оценивает на Болотах, насколько Есада опережает Рихарда: примерно на десять минут, если оба будут придерживаться оптимальных траекторий. Сам он приказывает своему НавигаторуXG пойти на перехват. Они встретятся на кривой, опережающей планету.

Тем временем происходит самоуничтожение его Сада. Агерре нужен специализированный, высокоэнергетичный живокрист, причем в большом количестве, а единственный материал, которым он располагает для его выращивания, – живокрист Сада и заполняющие его органические массы со штаммами QTRP и ДНК. Охваченный каннибальской лихорадкой, Сад разогревается до шестидесяти с лишним градусов Цельсия. Агерре изолируется во внутреннем кубике, полностью отрезав себя от остального Сада – который уже таковым не является.

В глубоком Иллюзионе он общается с экспертами Ордена, выбирая наилучшие инвазионные программы. В мелком – наблюдает за неумолимо приближающимися к нему тремя личинками 5D.

Одиннадцать минут. Исчезает одна личинка, сразу за ней вторая.

Есада устала. Она не понимает или не хочет понимать, о чем просит ее Агерре, а Агерре спешит, у него нет времени на утонченные беседы.

– Раскольники, фрай! – он повышает голос, и малышка Есада машинально пятится в кутрипическую гущу своего салона. У Фредерика вновь сжимается сердце от чувства вины. – Они заявили о себе. Три часа назад один из них хотел меня полностью Заваять. Они убили Габриэля. Какие тут, черт побери, еще могут быть сомнения?

– Я просто не понимаю, почему сам раскол обязательно должен быть чем-то плохим.

– Ты их поддерживаешь? Это убийцы.

– Некоторые – наверняка. Но это ничего не говорит о том, насколько справедливо или несправедливо они поступают.

Агерре видит, что с таким подходом он мало чего добьется. Он мог бы отдать ксенотичке непосредственный приказ как Primus Inter Pares OHX, но если Ори откажется подчиниться, он толкнет ее таким образом прямо в объятия Петрча. Впрочем, он не хочет ее принуждать.

И потому:

– Есада, Есада… – он присаживается на кушетку под кутрипической пальмой, беспомощно сгорбившись. – Ты была единственной, кому я мог полностью доверять – кроме Сциллы. Ты произвела на меня впечатление тогда в Венеции. Я считал, что если ты столь ценишь этику ксенотика… что присяга, принесенная Ордену… Я уже ничего не знаю.

Ори приседает перед ним, слегка дотрагивается до его руки, покрытой фиолетовыми пятнами, заглядывает в лицо, погруженное в тень.

– Я ведь не сказала, что нет. Идем, Фредерик. Я тебе помогу.

Так рождается план изнасилования.