Старосветские убийцы

– Стучал из кабинета! Не ответили! Тихо в спальне! Спят-с! – докладывал вернувшийся дворецкий Никодиму.

– Почему не вошел?

– Так барыня там, неудобно.

– Неудобно ему! Ладно, сам сейчас разбужу.

– А поконкретней? – настаивал Тоннер. – Вы же Анну Михайловну давно наблюдаете! Опишите, пожалуйста, симптомы!

– У нее целый букет заболеваний! Сейчас покушаем, вместе и осмотрим!

– Она сегодня хорошо себя чувствует?

– Не навещал еще. Только проснулся. Вчера и не помню, как в кровати очутился. Вроде в трофейной заснул, а проснулся у себя в комнате…

Договорить Глазьев не успел.

– Не просыпается его сиятельство! – ворвался в столовую с подсвечником в руках Никодим.

– Как не просыпается? – не понял дворецкий.

– Холодный весь, синий.

– Что ты сказал, братец? Повтори! – Веригин повернулся к Никодиму.

Киросиров с Терлецким среагировали быстрее. Вскочив с мест, бросились в покои князя. За ними, даже не выдернув из-под воротника салфетку, рванул Тоннер.

– Василий Васильевич не просыпается, – повторил Никодим.

– Помер? – первым произнес страшное слово дворецкий.

До Веригина наконец дошел смысл сказанного. Вскочив, он с грохотом опрокинул стул и побежал вслед за доктором. Путаясь, по своему обыкновению, ногами в шпаге, за ним поспешил Николай. Митенька, закрыв лицо руками, по-детски заплакал.

– Ужас какой! – промолвил доктор Глазьев. Трагическое известие застало его с очередной рюмочкой в руках. Он счел за лучшее отправить ее в рот вслед за остальными.

– Почему вы сидите? – вскочил Угаров. – Вдруг понадобится ваша помощь?

– Так столичный доктор побежал! Где нам со свиным рылом-то… – Он не успел договорить: опомнившийся Никодим подскочил к нему, выдернул за шкирку из-за стола и потащил к покоям князя. Следом поспешили Угаров с Митей.

– Куда все уходят? – недоуменно спросил американец у Рухнова.

– Говорят, хозяин дома скончался.

– Какое несчастье! – расстроился Роос. – Безобразие, мой переводчик побежал туда, а мне даже не сообщил.

"Хм, нашел переводчика, – подумал Рухнов. – За версту Тайным приказом или, как он сейчас называется, Третьим отделением от него разит. Вывески меняют, суть остается. Этих господ ни с кем не спутаешь".

– Пойдемте, мистер Рухнов, я хочу посмотреть, – начал упрашивать долговязый Роос. Свадьбы, смерти – все было ему интересно. – Переведете мне, вдруг что-то непонятно будет.

– Туда доктора пошли. Мешать будем.

– Пожалуйста! – Роос умоляюще сложил руки.

– Ну, хорошо, пойдемте.

Глава девятая

В трофейной Денис на секунду остановился. Что-то здесь изменилось со вчерашнего вечера. Митя на обстановку внимания не обратил, распахнул дверь в покои князя и тотчас повернул направо. У приоткрытой из кабинета двери толпились генерал с денщиком и Никодим с Глазьевым, через их головы заглянуть в спальню было затруднительно. Митя развернулся, Угаров за ним. Пробегая мимо бюро, Митя махнул рукой входившим из "трофейной" Рухнову и этнографу:

– Зайдем через гардеробную.

Дверь туда находилась в другом конце кабинета. В узенькой гардеробной было очень тепло. И неудивительно! Общую со спальней стенку занимала печка. Здорово придумано! Дениса почему-то всегда раздражали дрова в спальне. Нет, конечно, против камина он не возражал! Сесть с книжкой и вытянуть ноги к огню – что может быть лучше? Но камином комнату не обогреть. Печка за стенкой, в гардеробной, – отличная идея. Опять же и вещи под рукой.

Оба помещения соединялись дверью, ее-то Митя и открыл, тут же услышав окрик Тоннера:

– Не входить!

Князь лежал на кровати в полутора шагах от Дениса. Тоннер, склонившись над ним, левой рукой искал пульс, правой держал маленькое зеркальце у носа Северского. Киросиров и Терлецкий стояли рядом.

– Князя бы прикрыть, а то голым лежит, люди глазеют, – предложил урядник.

– Мертвые сраму не имут, – отодвинув зеркало, произнес Тоннер.

– Князь умер? – спросил Терлецкий, нагибаясь, чтобы поднять с пола бокал.

– Да!

– Царствие небесное, – перекрестились стоящие в дверях.

– Пока не трогайте ничего, Федор Максимович. Надо внимательно все осмотреть. А вдруг убийство?

– Убийств без ран не бывает, Илья Андреевич. А здесь ни крови, ни отверстий, – резонно заметил Терлецкий.

– Еще как бывают, Федор Максимович! У меня опыт – будь здоров, всяко видал. Я ведь по специальности – судебный медик.

– Вот как! – удивился Терлецкий. – То-то я удивлялся, откуда вы так хорошо полицейские порядки знаете? Входить нельзя, трогать нельзя…

Тоннер, повернувшись к Киросирову, спросил:

– Угорают часто?

– Да! Очень! Прошлой зимой каждую неделю кто-нибудь обязательно угорал. А в Больших Углах в сочельник – целая семья!

– Целая семья?! – взмахнул руками Федор Максимович.

– Да! Отец, мать, трое ребятишек, коза…

– Козу в доме держали? – удивился Терлецкий.

– Нет, в хлеву. Но тоже угорела. Волшебным, понимаете, образом. Вместе с коровой и тремя свиньями. Сам не видел, снега намело – ужас, только на вторые сутки туда добрался. Староста доложил. И главное, никаких следов от скотины не осталось. Угорели подчистую.

– Мда… – Терлецкий, покачав головой, с сомнением посмотрел на урядника.