Старшая сестра его величества. Власть

Предположить, что их брак никак не был связан с желанием Великой Матери сделать свою дочь королевой, я не могла. Это было бы странно и неразумно. Заставить младшую дочь выйти замуж за старика, и при этом позволить старшей самой выбирать мужа, который совершенно случайно оказался другом его величества? Вот не верю! Тут явно был какой-то подвох. Тем более, третий советник женился в один день с моим отцом...

В семейных хрониках, вопреки обычаям почти не было никаких сведений об этом торжестве. Раньше мне казалось, что отец просто не хотел вспоминать, поэтому повелел скрыть эту часть истории нашего рода. Но сейчас я вдруг подумала, что эта свадьба могла быть не такой, как все остальные. И поэтому по нее предпочли скрыть от потомков.

И, в-третьих, Великой Матери сейчас тоже, как и герцогине Бокрей, чуть больше шестидесяти лет. Значит, когда герцогиня Бокрей вышла замуж за третьего советника, им всем было около двадцати... Сомневаюсь, что в таком возрасте Великая Мать смогла бы провернуть такую аферу, и, вообще, уже была Великой Матерью...

Боги! Я зажала рот, чтобы не вскрикнуть. Все, как всегда оказалось так просто и понятно, стоило только хорошенько подумать и разложить все мысли по полочкам.

Теперь картины прошлого, встали перед моими глазами в нужном порядке...

Все началось лет сорок пять назад, когда мой отец был принцем, Великая Мать — Наследницей, ее сестра-близнец и маленькая Ирла — юными Матерями.

Если предположить, что Великая Мать и мой дед-король сговорились поженить детей, то становится понятно, кто был той самой невестой моего отца, из-за которой он не смог жениться на возлюбленной из Высокого рода Юрдис.

И сразу становится понятно, как ему удалось устроить свою судьбу... Не знаю, были ли чувству у Третьего советника к юной матери, или он просто решил помочь другу, но две свадьбы совершенно не зря играли в один день, и не зря этот день исчез из семейных хроник. Приятели просто поменялись девицами. Традиционный брачный наряд Грилории, который мне не удалось примерить из-за скоропостижной брачной церемонии, включает в себя полог, который скрывает лицо невесты до момента произнесения брачных клятв.

Не знаю, почему дед не вмешался, когда оказалось, что принц женится на не Ургородской матери, а на совсем другой девушке. Возможно, не захотел устраивать скандал и терять лицо, ведь королевская свадьба проводится в присутствии множества гостей не только из Грилории, но и из других стран. И король опозорил бы себя и свой род, если бы вскочил с трона и сообщил всем, что невеста у его сына совсем не та, которая должна быть.

Как бы там ни было, клятвы были произнесены, и молодые получили шанс на счастье, третий советник стал лучшим другом моего отца, король смирился, а Великая Мать затаила злобу.

Исправить прямо сейчас она ничего не могла, ей осталось только принять существующую действительность. Наследница нужна была в Ургороде, а Ирла слишком мала. К тому же особым умом не блистала. Нечего было и надеяться, что эта девица, у которой в голове только мужчины и гулянки, справится с ролью королевы. А вот с ролью шпиона, через которого Великая Мать могла бы следить за всем, что происходит в королевском замке — запросто. Именно для этого Ирла и была отдана в жены престарелому барону Шерши... А может быть роль юной Матери была гораздо больше, чем мне кажется?..

— Что ты на меня вылупилась, идиотка, — мои мысли прервало злобное шипение Адрея. Мой муженек проснулся и смотрел на меня с ненавистью, — я тебе уже сто раз сказал, что меня мучает жажда и голод.

Я непонимающе заморгала, пытаясь уловить связь между мной и его голодом. И Адрей, довольно осклабившись, сообщил:

— Ты моя жена, и должна заботиться о муже! А твой муж хочет жрать и вина побольше! Я тебе не Гирем, чтобы потакать твоим капризам, — он презрительно скривился.

Я послушно склонила голову, пряча от него улыбку. Я совершенно зря тревожилась о том, как буду добавлять травки в напитки Адрея. Мой муженек позаботился об этом сам.

Глава 29

Из-за нежелания Адрея хотя бы немного потерпеть, пришлось останавливать обоз прямо посреди дороги, не дожидаясь удобной для отдыха полянки, которые встречались довольно часто.

Наш путь пролегал через те места, где восемь лет назад мы с Лушкой вышли из подземелий. И сейчас, стоя на обочине дороги, я смотрела на горы, в которых мне пришлось впервые в жизни столкнуться с ситуацей, в которой я могла рассчитывать только сама на себя. Ветер трепал мои волосы, выбившиеся из прически, и я как будто бы снова чувствовала голод, холод, боль в плечах, ногах, спине и бесконечное отчаяние от того, что впереди у меня была неизвестность. Верный друг моего отца, который должен был позаботиться о нас с принцем Фиодором, оказался предателем. Нам некуда было идти, нам нечего было есть. И я помню вкус простого бутерброда с луком и салом, которым нас угостил дядька Кирк... Ничего вкуснее я никогда не ела. Ни до, ни после. Потому что к этому крошечному кусочку хлеба прилагалась самая лучшая приправа — многодневный голод.