Старшая сестра, Младшая сестра, Красная сестра. Три женщины в сердце Китая ХХ века

Заботу о Мэйлин взяла на себя Розамонд, старшая дочь Айлин. Однако самой Розамонд было уже под восемьдесят, да и ладила она с тетушкой не так хорошо, как Дженетт. Семью бывшей первой леди практически заменила ее многочисленная свита. Персоналом управлял преданный Мэйлин бывший полковник авиации по фамилии Сун. Он превосходно справлялся со своими обязанностями. Компетентный, учтивый и тактичный, он существенно улучшил последнее десятилетие жизни Мэйлин. Со слугами она была вежлива и добра, и персонал усердно выполнял свои функции. Раз или два в год Мэйлин навещали сироты времен войны, сами уже пожилые. Принимая их и других гостей, главным образом с Тайваня, Мэйлин преображалась, делала макияж, настраивалась на позитивный лад и встречала посетителей с поистине королевской благосклонностью. Однажды она сказала собравшимся: «Когда вы были маленькими, я часто гладила вас по щекам. Так что подойдите-ка, дайте мне вас погладить»[714]. Гости смеялись и боготворили ее.

Кроме этих редких посетителей и своих домочадцев, Мэйлин мало с кем общалась, принимала лишь избранные приглашения, как публичные, так и приватные, и практически не встречалась с друзьями. Эмма Миллз, подруга, с которой Мэйлин переписывалась несколько десятилетий, умерла в 1987 году в возрасте девяноста двух лет. За эти годы они с Мэйлин виделись всего пару раз. С соседями Мэйлин не разговаривала: мимолетная улыбка при встрече – вот и все, чем она их удостаивала. Она почти не выходила из дома. С таким же успехом Мэйлин могла бы жить где угодно, в том числе и на Тайване, откуда ценой огромных расходов была вывезена вся ее свита. Однако Младшая сестра желала жить именно в Нью-Йорке. В воздухе висел гул большого города: он слышался сквозь закрытые окна и запертые двери, заполнял собой все пространство. Несмотря на свое затворничество, Мэйлин все же ощущала связь с миром.

Глава 24. Навстречу переменам

Последние годы жизни Мэйлин в Нью-Йорке совпали с эпохой перемен, начавшейся на материковом Китае после смерти Мао Цзэдуна в 1976 году. Преемник Мао Дэн Сяопин открыл страну для внешнего мира и капитализма. Пекин становился все более привлекательным для мирового сообщества. Когда Америка в 1979 году установила официальные дипломатические отношения с Пекином, казалось, что Тайваню грозит беда. Встревоженная Мэйлин была разочарована политикой США. Во время переговоров Тайваня с Вашингтоном по вопросу дальнейших отношений Мэйлин объясняла Цзинго, что он должен настаивать на том, чтобы Америка не вступала в контакт с властями материкового Китая. Однако это требование было настолько неприемлемым, что Тайвань даже не выдвинул его. Узнав об этом, Мэйлин отругала Цзинго. Охваченная досадой, она предложила пожертвовать крупную сумму антикоммунистическому лобби в Вашингтоне и тайно отправила курьера к Цзинго с этим планом. Но переломить ход событий ей не удалось[715].

С точки зрения Мэйлин, Китай после Мао Цзэдуна ничем не отличался от Китая, каким он был при Мао. Дэн Сяопина она называла «бандитом Дэном»[716], прибегая к старомодному выражению, которым пользовался ее покойный муж. Она приходила в отчаяние, глядя на то, как мир поддается на уловки коммунистического Китая.

В 1981 году, когда умирала Цинлин, Пекин пригласил Мэйлин нанести последний визит сестре – она не ответила. После смерти Красной сестры Пекин вновь пригласил Мэйлин, теперь уже на похороны, и она опять проигнорировала приглашение. Младшая сестра так и не смогла увидеться с Красной сестрой, о чем глубоко сожалела. Однажды она всю ночь рассказывала о Красной сестре своему помощнику, вспоминала, как Цинлин привезла ее совсем еще ребенком в Америку[717]. И все же Мэйлин твердо решила не предоставлять коммунистам никаких поводов для пропаганды.

В это же время наиболее известная газета на китайском языке, выходившая в Америке, опубликовала письмо якобы от лица Цинлин, адресованное ЦК КПК, с резкой критикой в его адрес. На самом деле письмо было сфальсифицированным, но Мэйлин пришла в восторг. Она написала Цзинго, что впервые за последние тридцать лет ее перестали мучить мысли о том, что ее сестра предпочла остаться с красными и сотрудничать с ними. Наконец-то сестра поняла их истинную сущность и высказала свое мнение! «Она разочаровалась в коммунистах – для меня это такое облегчение». Мэйлин успокаивала себя тем, что, окажись она сама или Старшая сестра в Шанхае в момент захвата власти коммунистами, они смогли бы убедить Цинлин уехать. Много дней Мэйлин провела в возбужденном состоянии и призывала пасынка сообщить о случившемся на очередном конгрессе националистов. Очевидно, Цзинго знал, что письмо поддельное, потому что от подобных заявлений воздержался. Не желая расстраивать мачеху, он отговорился необходимостью оберегать источник сведений – агента националистов, действовавшего на материке под прикрытием[718].