Старшие сыновья

«Я бы съездил, Толя, съездил бы, но боюсь, что меня там встретит человек, который меня знает, а ещё там есть человек, который очень хочет меня узнать». И Горохов придумывает, что сказать:

- Слушай, если она увидит, что приехал к ней я, она сразу поймёт, что мы в затруднительном положении и ужесточит условия. А так ты ехал по делам, заехал в её ресторан пообедать. Попросил официантку позвать хозяйку, мол, ты и она люди деловые, есть о чём поговорить, ну и скажешь, что я её хочу увидеть. Вот и всё.

Всё получалось складно.

- Да, ну ладно… А по каким делам я заехал в верхний город? – вздыхал Баньковский.

- Ну, кстати, хорошо, что ты спросил, купи мне в городе инсектицид, знаешь, такой белый пузырёк с чёрной этикеткой?

- Ну знаю, - вспоминал инвестор. - Да, помню, такой раньше был. Но сейчас-то и получше есть.

- Нет, Толя, только этот и никакой другой.

- Ну ладно. А зачем он тебе, от клещей? Одежду обработать?

- Молодец, точно, от клещей, - Горохов смеётся и хлопает его по плечу, - а ты уже начал разбираться в степной фауне.

Баньковский немного приободрился от похвалы:

- Да просто я этих клещей боюсь до смерти, жуткие они.

- Это да, это да…

Воду слили, тягач уволок цистерну и, не дожидаясь падения температуры, Дячин погнал ботов месить бетон. Горохов пришёл туда, некоторое время наблюдал, как работают боты.

- Слушай, Женя, а этот помбур может у них бригадиром быть. Он, кажется, всё понимает.

- Понимает… Ну, не то чтобы очень, он не знает пропорций, а так, может, и смог бы заместить бетон.

- А тебе, я смотрю, это не нравится?

- Мужики говорят, что появись такие на севере, они их убивать будут, – отвечал буровой мастер. – Ну, ты ж подумай сам, Сергей Владимирович, как с ними соревноваться? Они вон на какой жаре вкалывают. Человек и пятнадцати минут тут не протянет.

Горохов покивал понимающе и сказал:

- Жень, надо к утру вышку поставить.

- Цемент есть, если ещё две тонны воды привезут – до ночи зальём, пока мужики отдыхают, а как бетон встанет, так выведу их; если всё пойдёт по плану, до завтрашней жары поставлю, – обещал Дячин.

Баньковский уехал, как только температура упала ниже пятидесяти, а приехал, когда уже было темно. Он протягивал инженеру трёхсотграммовую банку с некрасивой чёрной этикеткой и говорил:

- Слушай, раньше ездил тут - не боялся, ты мне сказал, что всех сколопендр перебил, и не страшно было, а сейчас, после того как прыгун напал на тягач, едешь и шарахаешься от звуков.

И хотел бы ему инженер сказать, чтобы не волновался, но как такое говорить, когда он сам не был уверен, что местность вокруг безопасная?

- Толя, в степи всё время нужно быть начеку. Особенно в темноте.

Инвестор соглашался.

- Ну, ты Людмилу-то видел? – продолжал Горохов, этот вопрос его интересовал сейчас больше всего.

- Видел. Слушай, а она неплохая баба, - оживился Баньковский, - час со мной сидела. Такая внимательная, не болтливая.

Горохов насторожился:

- Не болтливая? И о чём же вы говорили?

«О чём ты, болван, там болтал?».

- Про тебя всё спрашивала. В основном. Я не знаю, что там у вас было, но мне кажется, что она о тебе думает, – сообщил Толик.

«Думает, Толик, думает, ты даже можешь в этом не сомневаться. Людмила Васильевна, которую в иных местах знают как Люсичку по кличке Проказа, обо мне сейчас часто думает».

- И что же она про меня спрашивала?

- Да всякое такое… Как давно знакомы, да кто познакомил. Живёшь ли ты со своей казачкой. Хороший ли ты инженер, ну и ещё что-то. Короче, целый час болтали.

- Понятно.

«Болтал ты, а она вопросы задавала. Ох, и недотёпа ты, Толик. Да нет, это я дурак, послал этого олуха такой зубастой бабе, не зря её Проказой звали, теперь вот думай, что этот идиот ей там наговорил».

- Ну а что она сказала? Приедет?

- Она так обрадовалась, что ты её позвал, сказала, что сразу приедет, как только выберет время, – отвечал Баньковский. – А ещё был на заправке, наша цистерна в очереди третья, водила сказал, что до утра привезёт нам воду.

- Ну и отлично, - произнёс инженер, - иди, Толя, отдыхай, а я посмотрю, как там дела у нас с бетоном.

«Ещё неизвестно, кому больше мешает доктор Рахим, мне или Люсичке. Второй час ночи, но это её не останавливает, опасная степь вокруг ей тоже нипочём, она едет, не боится».

Это было как раз когда они выключили главный генератор и перетаскивали его на новое место, поближе к новой буровой. На участке было почти темно.

- Едет кто-то! – воскликнул один из рабочих.

И правда, с юга показались огни двух квадроциклов. Горохов не мог представить, что это может быть кто-то другой, и пошёл навстречу приближающимся огням.

И, кончено же, это была она, в закрытом квадроцикле и опять с охраной. Вышла, и сразу большая саранча залетела под её лёгкую шаль в волосы.

- Фу! Калинин, ну что ты стоишь, помоги мне её достать!

«Калинин! Молодец!». Даже в такой ситуации она помнила его правильное имя.

Он подошёл и помог ей избавиться от кусачего насекомого. Она поправила шаль и маску.

- Ну, как тут у тебя дела? – спросила и пошла по лагерю к месту, где суетились люди и боты.