Старший брат царя. Книга 1

— Мой отец принял магометанство и ходил в доверенных хана Менглы-Гирея, да будет устлан лепестками роз его путь в садах Аллаха! Когда я вырос, хан приказал мне идти в Тулу, жить среди неверных и стать купцом. Дал товаров, денег. После приходили вестники от него перед каждым походом па Русь. Я сообщал им, что знал. Сам ходил в Москву, в Переяславль. В мирное время водил обозы в благословенный Крым. Виделся с матерью и отцом... А тут вот, смотрю, ваши войска к засеке подступили. Узнал, что ты стал ханом, да прославится имя твое в веках! Значит, думаю, твои советники забыли про меня. И я пришел сам. Имею желание помочь войску твоему. — Купец замолчал и поклонился до ковра.

Хан спросил:

— Как звать тебя?

— Расым Казымов, по-русски зовусь Романом Кузьминым.

— Отец, мать где?

— Остались в Крыму. Теперь умерли. А брат Габдулла Казымов-мурза в тьме царевича Магмет-Гирея.

— Ты магометанин?

— Магометанин, и обрезание свершал. — Расым молитвенно сложил руки: — Нет Бога, кроме Аллаха, и Магомет пророк Его!

Хан и князь провели ладонями перед лицом сверху вниз со словами: «Велик Аллах!», после чего хан продолжал допрос:

— А волосы?

— Волосы на голове терплю, повелитель. По русской пословице: с волками жить, по-волчьи выть. Я и в церковь хожу, и молебны попу заказываю. Да простит мне Аллах сии прегрешения.

— Помнишь, кто приходил к тебе от хана Менглы-Гирея?

Расым назвал с десяток имен. Хан задумался, потом спросил:

— Чем помочь можешь?

— Великий повелитель! Твои люди пробивают брешь в засеке по Муравскому шляху, а там сильные укрепления. Я знаю места, где пеший отряд пройдет без помех. Могу провести сегодня ночью две-три сотни твоих воинов. Они ударят по засеке с тыла, и ты подойдешь к городским стенам. На засеке народа мало, а что есть — с малым оружием, с топорами да ножами. Они больше с ведрами, готовятся тушить огонь.

Хаи принялся задавать вопросы о семье Расыма: чем торгует, где лавка, потом резко повернул разговор:

— Много ли войска у воеводы тульского Темкина?

Купец ответил без запинки:

— Много, повелитель, полтьмы будет. Одних стрельцов с тысячу.

— А припаса огневого?

— Не знаю сколько, но подводы шли из Москвы.

Следующий вопрос хан задал после небольшой паузы:

— Ты слыхал, что с нами идет великий князь рязанский Михаил?

— Слыхал, повелитель.

— Хотел бы ты служить ему?

— Великий повелитель, мой отец завещал служить тебе, хану крымскому.

— Хорошо. Ты станешь служить нам, а постоянно будешь находиться при князе Михаиле, заслужишь его доверие, награжу. Понял, что я от тебя хочу?

— Понял: нужно быть твоим оком. Нелегкая задача... Попробую во славу Аллаха.

— Да славится имя Его! Об этом мы еще поговорим. А теперь скажи: присягнет ли Тула Михаилу?

Впервые за весь разговор купец задумался, прежде чем ответить:

— Великий повелитель, люди слепы и не сразу могут разглядеть свою выгоду... И, опять же, у них сильна вера...

— Веру трогать не станем... Есть ли у тебя на примете люди, которые помогли бы великому князю?

— Поискать таких можно... Опять же дело рисковое, нужны деньги, и немалые.

— Ты прав, за деньги все купить можно... Пока погуляй там, может, еще понуждишься. Саттар, проводи его и зови русского князя.

Выждав, когда полог закрылся, хан обратился к Мусе:

— Что скажешь, князь? Можно ему верить?

Князь Муса еще быстрее затеребил бороду:

— Один Аллах знает, что на уме у человека. Думаю, послать две сотни можно, чтоб видел купец, да скрытно еще полтысячу. А князя Михаила окружить своими людьми надо.

— Посылай, — согласился хан. — Хоть не верю этому купчишке. Мы тут пытали кое-кого. Все в один голос говорят: в Туле воинов мало, все пошли к Ивану. А этот, слышал, одних стрельцов тысячу насчитал.

— Тогда зачем отпустил его?

— А может, и взаправду ничего не знает. Пусть думает, что поверили. Будет засада, засаду ты истребишь, но не убивай его. Приведи сюда. После этого русские ему верить перестанут, и вот тогда он станет верным нашим слугой.

— Истину скажу: Аллах наградил тебя, повелитель, великим разумом.

- Князь Муса восхвалял ум и прозорливость хана, но лицо его оставалось сумрачным и злым.

Девлет-Гирей заметил это и решил польстить старику:

— Три дня тому назад на военном совете я возражал против похода. Шайтан затуманил мои мозги. Мы видим теперь: ты, князь, был прав тогда, правильно сказал, что Москва не успеет помочь Туле. Твоими устами прорицал сам Аллах. Отныне ты будешь ближайшим моим советником. И сейчас хочу твоего совета. Завтра мы возьмем Тулу. Князь Иван хватится и пошлет войско. Нужно ли его ждать и принять бой?

— Мы шли помочь казанскому царю. Если не примем бой, где наша помощь?

— Правильно! Если придет малый отряд, будем бить. От большого войска станем уходить. Но не просто уходить. Пойдем вдоль засеки на Михайлов, Пронск. Когда тульские полки Ивана узнают, что их жены и дети у нас в плену, эти войска не пойдут на Казань. Потом узнают вои из Михайлова, из Пронска. Их князья побегут искать нас, а мы выйдем на Переяславль Рязанский, дальше на восток. Когда возьмем Переяславль, Ивану будет не до Казани.