Старший брат царя. Книги 3 и 4

Дня через два ещё раз посетил Ольгу Мавровну. Провёл с ней полный день, а назавтра покинул Москву. Как только минул заставу и за деревьями скрылись золотые маковки Ивана Великого, Клим прочитал долгую молитву и ему стало легче на душе. Он полагал больше никогда не заглядывать в этот несчастный город со страшным правителем!

Однако будущего он не ведал...

...Соль Вычегодская встретила его великим унынием: схимник Иосиф преставился! Окончился жизненный путь Аники Фёдоровича Строганова. Клим искренне горевал, как о самом близком, родном человеке. Не будь на его пути Аники, как бы сложилась судьба Клима?! А ныне он — Клим Акимович Безымов Одноглаз, мещанин Соли Вычегодской, и вовеки...

Книга четвёртая ПОБЕДИТЕЛЬ

ЧАСТЬ ДЕСЯТАЯ БИТВА ПОД МОЛОДЬЮ

1

И снова весна. Как год назад, Клим собрал полсотню доброхотов из воев и служителей церкви, вышли на природу, занялись лекарской учёбой и добычей целебных трав. На это раз Клим вёл себя осторожнее, старался не оставаться в одиночестве, а Гулька сам не расставался с саблей и следил, чтобы у Клима под рукой был пистолет, подарок англичан. В свою очередь, воевода Фокей рассылал по всей округе разъезды стражников, которые вылавливали подозрительных людишек.

К концу мая, когда сбор трав заканчивался, в Соль Вычегодскую пришло известие с южных украин: крымцы зашевелились! После Аники хозяйством управлял его старший сын Яков; на поступившие сообщения он послал распоряжение: всем приказчикам из опасных мест собираться в Москву.

А в первых числах июня из стольного града прибежал человек с невероятным и страшным известием... Яков Аникиевич пригласил всех начальных и торговых людей Соли Вычегодской, среди приглашённых был и Клим. Человек из Москвы со слезами на глазах и всхлипывая поведал: в праздник Вознесения (24 мая 1571 года) Девлет-Гирей с несметным войском подошёл к Москве. Государь из собственных, известных только ему одному соображений, основные силы отвёл от Москвы к Ярославлю, оставив для обороны по реке Оке несколько небольших полков. Однако крымский хан обошёл стороной и эти полки. Дети опальных бояр и какой-то Кудеяр, указали хану неохраняемую переправу близ Калуги. Русские полки поспешно отступили к Москве, решив обороняться от мощного противника в городе. Девлет-Гирей на приступ не пошёл, от осады отказался, а просто поджёг пригороды. Пожар стремительно распространился на весь город. Москва сгорела дотла! Сотни тысяч горожан и воев погибли в огне. Девлет принялся грабить и уничтожать округу, оставшуюся без защиты. В начале июня крымчаки покинули Подмосковье с сотней тысяч пленных русичей...

На второй день Яков умчался в Москву налегке, а в конце седмицы из Соли Вычегодской вышел обоз: более сотни подвод с солью, продуктами и строительными инструментами. Обоз сопровождали, кроме возчиков, две сотни плотников — теперь это самый необходимый народ в столице, и сотня конников, обученных строительному ремеслу, с Василием Бугаём во главе, а Клим — вроде как его товарищ.

Всякое пожарище — унылая картина, а многовёрстное — устрашает! Жуткую картину увидел Клим ещё на подъезде к селу Алексеевскому. После пожара минуло больше месяца, а порывы ветра с полдня вместе с пепельной метелью приносили удушливый трупный запах: оставшиеся в живых и прибывшие сюда были не в силах предать земле все тела обгорелых людей и трупы животных. Вот минули Яузу, вместо весёлого пригорода перед ними лежало чёрное выгоревшее поле. Обгоревшие стволы деревьев, остовы очагов и редкие-редкие тёмные фигуры людей. Ближе к Земляному валу начали встречаться кирпичные и каменные дома, обгоревшие и закопчённые, но пригодные для жилья. Здесь появились землянки и хибары из обгорелых брёвен и досок, и шевелились погорельцы.

На строгановском подворье разгром и запустение, как и всюду. Тут погибли многие приказчики с окраин, искавшие убежища в Москве. Обоз встретили семь человек, двое приехали с Яковом, да пятеро оставшихся в живых, раненые и обожжённые, так что Климу сразу нашлась работа. Якова Аникиевича не было — куда-то уехал.

На подворье сразу прибыло без малого четыре сотни людей, да две сотни коней, и сразу большая забота — водопой. В Москве сроду мало колодцев, воду брали из рек, многочисленных ручьёв и родников. После пожара реки оказались отравленными — в них сбрасывали разлагающиеся тела погибших, зарывать в землю не хватало сил. Трупов было такое множество, что Яуза и Москва-река запрудились и выходили из берегов, а ручьи и родники почему-то иссякли. До сих пор вода из рек губила оставшихся в живых. Потому по совету Клима в подворье воду привозили в бочках с верхней Яузы, туда же отправили пастись свободных от работы коней. Все прибывшие занялись заготовкой леса — Яков в приказе получил разрешение рубить не только для себя, но и на продажу.