Старший брат царя. Книги 3 и 4

— Посреди реки за бревно зацепился, оно меня вынесло, хоть от дыма полумёртвым был... Думаю, ты за мной бежал не об этом спрашивать?

— Верно. Мне нужно Неждана видеть. Где он?

Двурот настороженно посмотрел на Клима:

— Я бы и сам хотел... А зачем он понадобился?

— Вот этого я тебе сказать не могу. Но поверь, очень нужен.

Двурот отрицательно покачал головой:

— Просто так искать не стану. Хоть и знаю — вы друзцы.

— Я заплачу, — не понял его Клим.

— От денег не отказываюсь. А всё ж говори, зачем понуждился.

Пришлось рассказывать. Двурот внимательно выслушал и сожелеючи покачал головой:

— Видать, голова, тебя не напугала прошлого года мясорубка на Торгах! Давай денежку. Где тебя искать?

2

На Земляном валу рядом с подворьем Строгановых стоял двор опричного князя Дмитрия Ивановича Хворостинина. В своё время Аника оказывал услуги быстро идущему в гору опричнику Хворостинину, а Яков Аникиевич даже подружился с князем. Эта дружба оказалась выгодной князю, особенно после пожара. В то время семья князя жила в поместье под Тверью и потому в пожаре погибли только кое-кто из слуг и домашний скарб. Теперь по договорённости Яков строил два очень похожих дома на подворье и для князя. При этом выполнялось обязательное условие московского управителя: строить деревянные дома низкими, одноэтажными; допускалось лишь ставить светёлки в два окна наверху.

Дмитрий Иванович редко гостил в Москве, да и у себя в поместье. Большее время проводил в полку, что стоял под Рязанью. Ныне он тут в Москве по делам Разрядного приказа. Ночевать приезжал с десятником воев охраны на строгановское подворье, где жильё восстанавливалось. Яков Аникиевич намеревался назавтра отбыть домой, потому они вдвоём засиделись за ужином и разговорами.

Это очень разные люди, потому, может, и дружили. Якову здорово за сорок, его русые волосы ещё посветлели с возрастом, а в бороде — больше седых. Роста среднего, но в плечах широк. Князь Дмитрий в плечах уступит, но на голову выше Якова. Чернявый, и хотя седины меньше, однако заметнее она, а годами — лет на десять моложе. Вот в чём схожи они — это въедливый, внимательный взгляд у одного светло-голубых глаз, у другого — карих.

Князь интересовался, как удаётся мирно жить в окружении иноверцев. Яков не сгущал краски:

— Не такие уж они дикие. Среди них православных много. Правда, постоянно путают христианские заветы с языческими. И опять же иной остяк слово держит в пример русскому!.. Стычки происходили... — и он рассказал, как было отбито нападение с помощью греческого огня.

— Яков Аникиевич, поведай: кто это у вас за Клим? И от болезней оберегает, воев учит, от разгрома спасает! Вот мне бы такого!

— Клим — это любимец моего отца. Аника Фёдорович знал толк в людях... Ежели хочешь повидать, он тут, в подворье.

— Зови!

— Только вот что, князь, этот человек себе цену знает. Если желаешь беседы с ним, придётся за стол сажать.

— Ладно.

Яков приказал поставить третий кубок и позвать Клима... О греческом огне Клим рассказывал подробно и охотно, хотя и сожалел о гибели людей. Князя же интересовала практическая сторона:

— Ну а против татар можно его применить?

— Когда на крепостную стену полезут, страшнее горящей смолы будет. Однако ж при этом нужны англичане, знающие секрет огня, и стеклодувы... А в походном бою ничего не выйдет, своих пожжёшь.

— Ты с татарами воевал?

— Да, под Тулой, в сотне передового полка, и под Казанью, в полку левой руки...

— У князя Курбского, да?

Клим вскинул взгляд и встретил доброжелательные карие глаза.

— У него, князь.

— Многое ты повидал, Клим... А вот скажи: можно было бы задержать по весне татарскую лаву под Москвой?

— Только двойной-тройной силой.

— Вот, вот. Такой силы не было, потому и ушёл государь.

Яков решил подзадорить Клима:

— Клим Акимыч, неужели ничего нельзя было поделать, чтобы остановить басурманов?

— Задним умом мы все сильны, Яков Аникиевич. Прошлому не поможешь, а вот на будущее... Дозволь спросить, князь: правда ли, что Девлет-Гирей подошёл к Москве, а наряд за Окой оставил?

— Под Москвой крымского наряда никто не видел.

— Тогда до Москвы его можно было и не допустить, ежели б ударить по его наряду, да побольнее!

...Беседа за кубками закончилась неожиданным приглашением князя:

— Климент, поехали ко мне в полк! Прежде всего лечить станешь, потом посмотрим... — И, нагнувшись к Климу, тихо добавил: — Мне скажешь, чьи войска лучше, мои или Курбского! Да и дело предстоит: Девлет опять поход на Москву готовит — лёгкая добыча досталась. По рукам! А?! Ежели верхом разучился ездить, возок всегда найдём. Кстати, сколько тебе лет? Когда вошёл, думал — старец, а теперь пятьдесят не дам.

— Верно, князь, весной мне сорок пять минуло. А в седле пока сижу и за саблю держусь крепко, — невольно похвастался Клим. — А о предложении твоём так скажу: благодарствую! Лет десять назад я сам бы попросился. А ныне преграда: я ведь преступник по делу новгородскому.

— Как?! Живой, и в Москве?!..

Пришлось Якову и Климу рассказывать всё по порядку. Князь приказные дела хорошо знал и подытожил: