Старший брат царя. Книги 3 и 4

В этом коломенском соборе воеводы были разные: иные друг с другом по восемь лет не виделись, с тех пор как государь разбил державу на земщину и опричнину и строго наказывал за общение даже родственников, ежели они из разных лагерей! А тут князь Воротынский из земщины воеводил ополчениями и земщины, и опричнины. Он смело поздравил всех с единением сил российских, и объявил начало большого смотра воинства с тем, чтобы к Вознесению Господню (15 мая) быть готовым к обороне по расписанным местам.

Смотр продолжался три дня, потом Воротынский вновь собрал всех и пригласил:

— Господа воеводы, князь Дмитрий Иванович желает нам показать становление и защиту гуляй-города, кой соорудил он со товарищи. Мы возлагаем большие надежды на гуляй-города в полевой встрече с крымчаками. Мыслю — каждому полку иметь такой город, а как его делать, нам покажет гуляй-воевода. По коням, други! — И Воротынский, побеждая свои годы, первым вскочил на подведённого коня.

Остановились верстах в десяти от Коломны вверх по Оке. Прямо — широкая песчаная отмель. Князь Хворостинин пояснил, что в летнюю пору тут удобный брод, скот перегоняют, а сейчас река ещё не успокоилась от паводка. Правее — тёмный бор, на опушке — густой кустарник. Никакого гуляй-города! Хотя многие хотели его увидеть.

В это время реку пересекала лодка, переполненная людьми. Да, видать, на вёслах неопытные руки — течение подхватило её повернуло и понесло. Крики оттуда... Кое-кто собрался скакать на помощь. Однако, как всем стало ясно, — такое лицедейство отвлекло внимание. Тогда по всей опушке кусты зашевелились и упали, из-под них выскочили тройками запряжённые более десятка роспусков с деревянными и плетнёвыми щитами-пряслами. На скаку вырвались на отмель и образовали широкий круг. А следом за ними в круг ворвались сотен пять вершников с заплечными малыми пищалями, да на возках десятка три пушек. Не успели воеводы коней от реки отвернуть, чтобы лучше строительство городка рассмотреть, а стены с роспусков уже сняли, какие на роспусках оставили, другие поставили на стояки, на буквицу «твёрдо» похожие. Вот и гуляй-город готов! Кое-кто на реку взглянул, мол, что там с неудачниками. А на лодке бросили ваньку валять, ладно ударили вёсла, и лодка понеслась против течения.

За стенами гуляй-города тишина. Воеводы заспорили; одни хвалят за умелое развёртывание, другие — мол, если враг рядом, не удастся такое построение. Однако споры будто ветром сдуло: те прясла городка, что на колёсах, вдруг распахнулись и в сторону воевод развернулась лава сабель в триста. Крутой разворот перед ними, сабли сверкнули с боевым звоном. Минуты не прошло, а всадники уже за стенами, подвижные прясла на свои места встали. Опять затишье пахнуло, и вздрогнула земля: в сторону реки из бойниц ударили пушки, ядра запрыгали по волнам, вскипела вода под ударами зарядов дроба. Заплечницы принялись палить, пули подбрасывали фонтанчики песка, дым поднялся над городком. И опять отодвинулись прясла, на этот раз из дыма высыпали вои с ежами, положили три ряда ежей, огородили стены, и новое действо: прясла городка отползли от ежей на три-четыре коня; потом гуляй-воевода пояснил, что этот зазор необходим, чтобы раненые кони не бросались на стены, а обходили их.

И вот последнее действо: вои бегом понесли и положили ежи глубоким полумесяцем, потом верховые ввели десяток лошадей, в сёдлах которых лежали мешки с песком человеческого веса. Этих лошадей нещадно погнали вглубь полумесяца ежей. Раздался всплеск конского ржания, как при боевой сече. Раненые кони после ежей рассыпались веером по отмели, но их догнали пули хороших стрелков.

Господа воеводы могли осмотреть гуляй-город, дощатые и плетнёвые прясла, вязку ежей, кстати, ни один ёж не рассыпался под напоровшимися конями, ну и на мёртвых конях могли видеть, какие раны наносят ежи.

Князь Хворостинин представил воеводам Клима Одноглаза, гуляй-воеводу. К нему подъехал князь Воротынский, окружившие Клима воеводы отвернули коней.

— Исполать тебе, воевода Клим! Я зрил гуляй-города и ежи на Арском поле под Казанью. Но твои — лучше! — Клим снял шлем и низко поклонился князю. — Ни один ёж не рассыпался. Это из-за роготулек, что лежат на вязке?

— Просто крепкая вязка, князь. А роготульки для другого. На Арском поле видели: первая волна коней попортила. По второму разу передовые конники, на ежи не наезжая, рубят саблей вязь, ежи рассыпаются. Так вот, мы крепим на вязь роготульку, либо кладём жердь на два-три ежа — с ними вязку с коня не порубишь.

— Ладно! На полтысячу воев какой расход прясел?

— Под пять сотен всадников с обозом и нарядом надобно без малого четь земли. Для ограды — сорок прясел по три-четыре сажени каждое. Всё это перед тобой, князь.

— Борзо считаешь! Посмотрим, как на деле будет.