Старший брат царя. Книги 3 и 4

Перебежчиком оказался давний знакомый Аники Очир, ногайский татарин из рода Тайбугинов, но служивший роду хана Ку чума у мурзы Бегбелея. Мурза с небольшим отрядом перевалил Каменный пояс, чтобы пограбить прикамские села в верховьях Вычегды. Тут ему стало известно, что в низовье мор, стража и работный люд Аники ослабели. Богатство Строгановых не давало покоя мурзе, и он пошёл походом на Соль Вычегодскую, обходя большие поселения. По пути к нему пристали тысячи обиженных остяков-вогуличей и разного другого люда, охочего до поживы. Сейчас Бегбелей ходом идёт сюда, боится заразы, потому нигде не задерживается. Завтра будет тут.

— А что, по-твоему, нам делать? — спросил Зот Очира.

— Уходить и уносить, что подороже. Всем известно — силы у вас малые, со стороны подтянуть не успеете. Ограждение и охрана слова доброго не стоят. А Бегбелей тут долго задерживаться не будет, заразы боится. Пограбит, попалит и уйдёт.

Макар недобро усмехнулся:

— Ой, дыба плачет по тебе, татар! Перекроет Бегбелей дороги, и мы ему сами всё богатство поднесём! Этого хочешь?! Мурза подослал тебя, Богом клянусь!

— Нет, голова, воев у него мало. А приставшие в обход не пойдут. Эти, как увидят посёлок, сразу грабить кидаются. А многие только ради соли идут: схватят и бежать. Хорошо будет, ежели Бегбелей со своими справится, сразу на хоромы хозяйские выйдет.

Макар обвёл всех глазами и обратился к Зоту:

— Ну, как, Зот Ильич, поверим хмырю?

— Про доглядчика хозяйского Очира я слыхал... Теперь докажи, что ты Очир... Что зимой переслал тебе с гостями хозяин? А?

Перебежчик ответить не успел. Дверь отворилась, и, не спрашивая разрешения, вошёл Котун, доверенный слуга Семена Аникиевича. Шапку не сломав, лба не перекрестив, обратился к Зоту:

— Семён Аникиевич приказал: грузить обозы, стражников — в седло, вечер в низовье. А тебе оставаться и беречь добро.

— Один я не уберегу... Ты присядь, мы вот решаем, что делать.

— Чего решать! Хозяин...

— Котун, не зарывайся! Садись... Так слушаем тебя, Очир.

— Туес с мёдом. На дне — золотые дукаты. Два, десять и пять.

— Ну так, здравствуй, Очир! Всё ж скажи, почему сам открылся, а не прислал кого?

— Гости ваши дураки! А может, у вас тут живёт человек Кучума. Пришлось с мирзой спутываться.

— Ладно. Может, кто спросит татарина?

— Дозволь мне, — подал голос Клим. — Сколько люда у мурзы? Какое оружие? Где ты их оставил?

— Воев-татар у мурзы две сотни. Вооружены хорошо: луки, сабли, пики, у иных ручницы, все имеют щиты. На плотах гонят три пищали и бочки зелья и смолы. Приставших — около тысячи — татары и остяки разные. Текут постоянно: одни пограбят и уходят, другие приходят. Напасть на Соль Вычегодскую охотников много. Эти вооружены кое-чем, но головорезы отчаянные. Оставил я их вчера в полдень. Скакал всю ночь.

— Конных много?

— Каменный пояс перевалили пешими, лодки с собой тянули. Тут — наворовали лошадей, лодки убрали на обратный путь. Теперь каждый имеет лошадь, иной и две, чтоб награбленное увозить.

— Частоколы брать лестницы есть?

— Не! И делать не умеют.

— А как же они ограды брали?

— Хворост и сушняк собирают, зажжённой смолой поливают — делают под стенами большой костёр и жгут частокол. От стрел за щитами хоронятся. Пищалей боятся.

Клим задумался. Больше вопросов никто не задавал. Зот распорядился, чтобы Очира накормили и дали отдохнуть, его увели. Котун встал и потребовал:

— Макар, собирай людей, а ты, — обратился он к Зоту, — готовь подводы.

— Погоди, Котун, сейчас решать будем.

— Чего годить?! Хозяин сказал...

— Не забывай, Котун: хозяин у всех нас Аника Фёдорович. Вспомни, сам Семён Аникиевич мне сказал, его слова: будет польза от меня, благодарить будет, худо совершу — шкуру спустит. Вот и стараюсь сберечь шкуру. Так вот, господари, у нас два хода. Первое — погрузили обозы и давай Бог ноги. Кто как может! Немощных, больных оставим, кто ещё в силах, пускай ползёт до леса, а остальные — на Божьей милости. Вражине мешать не станем. Потом, конечно, дома отстроим, но у него хватит времени загубить соляные трубы! Это уже разорение! Ну и второй ход — биться тут насмерть! И жёнки, и немощные будут рядом, они станут посильно помогать нам. Возможно, нас посекут, но и мы не останемся в долгу. Будут пожары, но мы их станем тушить и не дадим врагу времени на разгул, на татьбу!.. Теперь, други, — кто как мыслит... Котун сказал: Семён Аникиевич за то, чтобы уходить немедля. Правильно, Котун? Слуга доверенный молча наклонил голову, видать, слово Зота дошло до него. — Что скажешь ты, Макар? От тебя многое зависит.

— Зот Ильич! Мы получаем харч и деньги, чтобы беречь хозяйское добро. Как скажут нам от имени Аники Фёдоровича, так мы и совершим. Но уходить, не стукнувшись с Бегбелеем, убежать — не хотелось бы!

— Исполать тебе! Твоё слово, Клим Акимыч. Мне известна — до лекарства ты воином был. Слушаем тебя.

Тут Макар перебил Зота: