Стартап

В кабинете полковника Некрасова было непривычно свежо: в полуоткрытые окна вливалась хоть ещё и сырая, но уже тёплая московская весна. К тому же, побрызгали чем-то антитабачным, чтоб некурящим было комфортнее. Пепельницу спрятали. Галочка внесла шесть дымящихся кружек кофе, издававших такой аромат, что сразу вспоминалась настоящая турецкая кофейня, та, что для своих, а не подделка для туристов.

Кружек было именно шесть, по числу участников: хозяин кабинета и ведущий сотрудник управления от конторы сидели по одну сторону длинного стола; профессор и трое его коллег-учёных расположились напротив. За кофе сразу принялся только «молчун-правдоруб».

Между тем, настроение у всех было разное: полковник с лёгкой улыбкой рассматривал приглашённых; профессор был взволнован и еле сдерживался от желания начать говорить; второй из «белохалатников» обалдело оглядывал интерьер кабинета; третий смотрел на полковника, как кролик на удава; «главный оппонент» был невозмутим, скорее суров, и разглядывал гущу, оставшуюся от моментально выпитого кофе; капитан внимательно изучал «молчуна», подмечая все жесты и действия.

Наконец Некрасов, решив, что паузы достаточно, открыл заседание.

— Ну-с, приступим! Я полагаю, что представляться смысла не имеет, вас ведь оповестили, куда и к кому приглашают на совещание. Капитана Зиновьева вы уже знаете. Вас, профессор, мы, конечно, тоже знаем, а вот своих коллег представьте, пожалуйста.

(Чего нас представлять? — Подумал «молчун». — Ваша контора знает всех как облупленных)

Профессор вскочил и взволнованно начал отвечать:

— Господин, эээ… Товарищ полк…

Некрасов мягко перебил учёного:

— Давайте без чинов, просто по имени-отчеству.

— Ах, да-да, конечно!

Жилин судорожно полез в карман пиджака, вытащил оттуда визитку, подслеповато в неё всмотрелся и продолжил:

— Простите. Да. Юрий Николаевич, я несколько удивлён форматом и местом проведения совещания. Право, я бы предпочёл видеть более широкий круг участников, впрочем, это не важно…

— Важно, Сергей Кондратьевич, очень важно. Мы и так совершили большую ошибку, принеся материалы по теме нашего сегодняшнего совещания в вашу уважаемую организацию.

Полковник внимательно посмотрел на подчинённого. Тот никак не отреагировал, продолжая изучать четвёртого учёного.

— Отчего же ошибку?!

— Об этом я сообщу в конце совещания. Продолжайте, профессор.

— М-да. Итак: кандидат наук, доцент кафедры «***» Иван Иванович Храмцов, наш главный специалист по лазерам и всем, что с ними связано.

Представленный встал, кивнул головой и сказал:

— Профессор меня перехваливает!

— Не скромничайте, голубчик, присаживайтесь. Если установка заработает, докторская у Вас в кармане.

Храмцов засияв, сел.

— Далее, наш самый молодой коллега, доцент кафедры «***», Серёжа… эээ, простите, Сергей Анатольевич Терещук. Именно он заострил наше внимание на забытом эффекте Паиса и его новых аспектах.

Второй представляемый вскочил и затараторил:

— Видите ли, когда я случайно обратился…

Жилин прервал его:

— Коллега, Вам обязательно дадут высказаться.

— Да, извините.

Терещук покраснел, шмякнулся на стул, и, еле справляясь с волнением, продолжал смотреть на полковника во все глаза.

— И, наконец, доцент Павловский, гуру во всём, что связано с прикладным применением наших наработок. Почти тот самый «Гоша» из фильма, только «Гоша» с учёной степенью.

Молчун не вставая кивнул головой, продолжая изучать дно кружки.

Профессор ожидал, что доцент тоже встанет, однако тот продолжал буравить взглядом кофейную гущу. Желая сгладить неловкость ситуации, Жилин сказал:

— Видите ли, господа, мы в некотором роде волнуемся, ведь мы все в этом здании в первый раз…

— Не все. — Павловский резко поднял глаза на капитана. Видимо, он с самого начала встречи почувствовал на себе пристальный взгляд Зиновьева. Тот быстро отвёл глаза. — Далеко не все.

Молчун медленно повернул голову в сторону Некрасова и произнёс:

— Не так ли, полковник?

Повисла гробовая тишина. Учёные буквально вылупились на коллегу. Некрасов с лёгкой, почти отеческой улыбкой смотрел на Павловского. Всё ещё стоящий на ногах Жилин снова попытался разрядить обстановку:

— Простите, я забыл упомянуть имя-отчество нашего глубокоуважаемого…

Полковник рукой остановил профессора:

— Мы давно знакомы с Владимиром Георгиевичем. Больше двадцати лет.

— Двадцать два.

— Вы считали?

— Нет, всегда помнил нашу первую встречу. Правда, и кабинет был поскромнее, и звание поменьше, и тема встречи была другая, хотя встречей это назвать трудно. Вы ведь тоже не забыли, а, полковник?

— Такое не забудешь. Вы, Владимир Георгиевич, оказались крепким орешком. Из-за Вас я получил выговор со всеми вытекающими, меня ведь уже представили к капитану, пришлось ждать ещё год. Впрочем, на ошибках учатся. Вы преподали мне хороший урок.

— И Вы мне. Я тогда потерял веру в человечество.

— А, по-моему, наоборот — нашли.

— Это смотря с какой стороны смотреть!

— Если б не та беседа, Вы бы не были доцентом, а гремели котелком по зонам, а я был бы капитаном-пенсионером, сидел в занюханном ЧОПе на дежурствах.