Стартует мужество

Оказывается, на «яке» летел командир дивизии полковник Савицкий. Он решил посмотреть летчиков в деле, проверить правильность тактических приемов в воздушном бою и при сопровождении.

Вечером полковник Савицкий провел с нами разбор воздушного боя. Он отметил, что дрались мы хорошо, упорно. Но указал и на серьезный недостаток — на слабую осмотрительность в воздухе. Именно поэтому мы позволили противнику внезапно нас атаковать.

В наступлении

Ноябрь 1942 года начался свирепыми ветрами и снегопадом. Погода стала нелетной. На южных фронтах, под Сталинградом, назревали грандиозные события, а у нас царило затишье. Днем подробно разбирали проведенные бои, извлекая из них уроки. После занятий читали, предавались воспоминаниям, беседовали, спорили, играли в шахматы. И все равно свободною времени оставалось очень много. «Отсыпаемся за старое и вперед», — шутили летчики.

Но отоспаться оказалось не таким уж трудным делом, и от безделья мы затосковали. А летной погоды все не было и не было.

Подошел праздник. Скромно отмечали мы годовщину Великой Октябрьской социалистической революции. На торжественном вечере раздали подарки: милые скромные пакеты, присланные из тыла. Мне достался кисет, в который была вложена записка, не очень грамотная, но сердечная. Незнакомая женщина искренне поздравляла меня с праздником, желала боевых успехов и наказывала сильнее бить фашистов.

Мы гордились этими подарками. Летчики и техники хвалились вышитыми платочками, варежками, полотенцами. В некоторых посылках — от девушек — были фотокарточки, наклеенные на так называемые «листки учета боевых подвигов». Девушки просили возвратить им эти своеобразные «отчеты», когда окончится война. С того дня у многих из нас появились новые знакомые, с которыми завязалась переписка.

К середине ноября мы перелетели на другой аэродром, расположенный на правом крыле Донского фронта. Летный и технический состав разместился в каменных полуразрушенных домах, окна которых были заткнуты соломой. Спали мы в меховых комбинезонах, скучая по теплу.

 — Эх, в баньке бы помыться, — мечтательно говорил Кузьмин, ложась спать. — Да веничком похлестать себя от души.

Помечтав перед сном, Кузя с головой зарывался в солому.

А погода лютовала. Обильные снегопады засыпали все. С утра до вечера, а иногда и по ночам мы трудились на аэродроме, поддерживая летное поле в боевой готовности. Рулежные дорожки расчищали вручную, взлетно-посадочную полосу укатывали тракторами.

По дороге круглые сутки шли и шли небольшие группы и целые подразделения пехоты. Двигалась артиллерия, танки — все в сторону фронта.

По масштабам передвижения войск можно было догадаться, что идет концентрация сил, собирается кулак, который скоро должен стукнуть по немецкой обороне.

Однажды мимо нас проследовал лыжный батальон. Бойцы в белых халатах шли проворным размашистым шагом, крепкие, здоровые.

Они так ловко пристроили за плечами автоматы, что своим видом напомнили мне охотников из тайги.

 — Как идут, как ловко у них получается! Вот это подобрали! — восхищался Соколов, глядя на здоровенных парней.

 — Откуда, братцы? — не выдержал Егоров.

 — Из Сибири. Красноярск знаете? Оттуда, — бросил на ходу один из лыжников.

 — Дело будет, — заключил Кузьмин. — Сибиряки пошли! Они под Москвой дали немцам жизни, теперь сюда идут.

Мне было приятно слушать, когда так говорили о моих земляках.

А войска все шли и шли.

18 ноября к нам на аэродром приехал бригадный комиссар Рамазанов. Он приказал собрать летный состав в штабе. Убедившись, что никто из посторонних не сможет услышать наш разговор, Рамазанов начал:

 — Товарищи летчики, пришел и на нашу улицу праздник. Завтра Донской фронт переходит в наступление.

Общий вздох летчиков был ответом на эти слова. А Рамазанов, немного помолчав, улыбнулся и продолжал:

 — Все мы ждали этого дня. Все! Верно?

 — Верно, — ответили мы хором.

 — Вот и дождались. Теперь дело за каждым из вас. Ваш полк будет прикрывать стрелковые дивизии правого крыла Донского фронта…

Бригадный комиссар говорил не долго. Но какую бурю чувств поднял он в душе каждого из нас! Слышались голоса:

 — Завтра долбанем!

 — Хорошо бы получить новые самолеты.

 — Ничего, и на этих ударим.

Поздно вечером командир полка объявил приказ на завтра. Каждому было указано время вылета и место в боевом порядке.

Мы подробно разобрали типовые варианты воздушного боя с вражескими бомбардировщиками, прикрытыми истребительной авиацией.

Наступила темная, снежная ночь. Спать не хотелось. Трудно было уснуть перед наступлением, которого столько ждали…

Рано утром, умывшись снегом и позавтракав, мы направились на аэродром. Было тихо, тише, чем обычно. По-прежнему мягкими хлопьями падал снег. Механики возились у самолетов.

Вдруг тишину расколол отдаленный орудийный выстрел. И не успело еще его эхо раскатиться по окрестности, как на юго-западе забухало, загромыхало.

Началось!

И до того приподнятое настроение стало еще более торжественным. Наступаем!

 — Ура!

 — Наступаем!