Старуха по пятам

   - Очень. Один из моих слуг на пути к Пресветлой, еще двое искалечены и бесполезны.

   - И что они пытались с ней сделать? - вежливо поинтересовался тот.

   Теперь хмыкнул Ганий.

   - Надеть гребень.

   Мара наклонилась над столом, балансируя тяжёлым подносом, который держала одной рукой, другой составляя яства. Дарий положил ладонь на ее спину и провел от поясницы до затылка - словно лошадь оглаживал. Девушка застыла, на висках выступила испарина. Чуткие пальцы Дария нащупали отметины на тонкой шее, пробежались по ним - нежно, внимательно. Мастер-распорядитель сдвинул её волосы, не без удовольствия намотал на ладонь и потянул девушку к себе, отчего она едва не уткнулась лицом в его колени. Хозяин, привстав, ловко выхватил поднос из ослабевших рук. Сердце его пело. Даже если он, Ганий, продешевит в торге благородному эрлу, денег всё равно будет много. Очень много!

   Несколько минут эрл осматривал розовые шрамы, затем за подбородок повернул Мару лицом к себе. Она косилась на него, словно бешеная лошадь. Огромный зрачок дышал страхом. И где-то в глубине его разгоралась тусклая искра отчаяния, грозящего перерасти в ярость. Дарий воспринял взгляд спокойно, лишь поднялись уголки губ в усмешке. Так забавляет распорядителя боев ненависть бойцового пса, ярящегося на врага, но еще не спущенного с цепи. Медленно, методично и беззастенчиво эрл ощупал руки, ноги, груди, живот и ягодицы девушки. Он не стремился сделать больно, хотя сильные пальцы крепко прихватывали кожу, пробуя упругость грудей, крепость костей и суставов.

   Мара мелко дрожала и губы, ставшие совсем белыми, прыгали, как у истерички. Ганий осторожно протянул руку и поправил Гребень, вгоняя глубже. Страшно было подумать, что она сделает, если выйдет из-под контроля!

   Наконец, эрл сжалился и отпустил её, напоследок заставив открыть рот и придирчиво осмотрев зубы. Девушка отшатнулась к стене, да так и осталась стоять, уткнувшись в неё лицом.

   Дарий первым поднял бокал, и Ганий не сдержал торжествующей улыбки. Они молча выпили, после чего эрл встал. Только у дверей он положил руку на плечо осчастливленного торговца.

   - Завтра я пришлю тебе приглашение на Закрытые торги, мой друг. Я рад, что слухи не обманули моих ожиданий и доверия к тебе!

   Дарий низко склонился перед эрлом. А когда выпрямился - тот уже садился в закрытый портшез, который удерживали шестеро мощных светловолосых уроженцев Гонтари, подобранных друг к другу по росту и подобию лиц. На их широких грудях лежали золотые рабские торквесы.

   Они подняли портшез и понесли прочь. Ганий медленно оглянулся и вновь наткнулся на взгляд Мары. Если бы взгляды могли убивать - ему предстояло бы умирать бесконечно.

   ***

   ...Четыре пары грубых мужских рук раздирали её на части, спеша ощупать и урвать свою долю нежной плоти. Мара пришла в себя, словно вынырнула, и вначале забилась, невольно испугавшись и своего странного состояния полусна-полуяви, явившего ей сцены прошлого так, словно они происходили на самом деле, и неожиданного нападения. А потом расслабилась, прикрыв веки и повиснув безвольно, будто снова впала в беспамятство. Последние остатки несчастной ткани были содраны с тела, и один из нападающих навалился сверху, жарко дохнув в лицо и пытаясь раздвинуть её ноги своими.

   Мара задышала глубоко и размеренно, чувствуя, как тыкается в неё чужая плоть. Такайре она должна быть благодарна за то, что раз и навсегда отучил поддаваться ярости, которая застила глаза, превращая в бешеную кошку.

   Тёмные губы тонко улыбнулись и потянулись к мужчине. Радостно хрюкнув, он приблизил лицо. Мара открыла глаза, поймала безумный взгляд белых от страсти глаз в прицел своих - сейчас тёмно-зелёных, мазнула расслабленными губами по кончику его носа и вдруг зубами вгрызлась в плоть, чувствуя, как трещат хрящи, а рот наполняется обильной солёной влагой. Одновременно двинула колено вверх, жестом, не единожды опробованном на Малыше, и потому доведённым до автоматизма. Мужик закричал и забился на ней, мотая головой, как собака, которую оса ужалила в нос. Остальные подались назад со вскриками, выражавшими изумление, растерянность, гнев. Мара крепко обхватила голову несчастного и резко повернула - до щелчка. Затем сбросила его с себя и вскочила. На лице, залитом кровью, глаза горели мрачным блеском идола запретного культа, точёные мышцы переливались под гладкой кожей. Сквозь губы прорвалось глухое рычание. Бедолага решивший попробовать её первым, лежал неподвижно, трогательно свернувшись калачиком в луже собственной крови. И когда его подельники осознали это - дружно бросились вперед, ибо не может мужчина простить женщине смерти себе подобного.

   Мара пригнулась, перехватила первую из летящих к ней рук, последовала за инерцией, а затем развернула, обратив силу хозяина против него же самого. Послышался хруст. Рука повисла плетью.