Старуха (СИ)

— Ничего сложного, окись хрома на наждаке: здесь окись алюминия не реактоспособна, а просто пассивный носитель — это для бутадиена. А для бутана — там чистый кобальт на том же носителе, слой в долю микрона — зато активная поверхность в двухсантиметровой трубе уже получилась порядка двадцати квадратных метров.

— Да? А как вы наносили такой слой?

— Я же сказала: разговор будет серьезный. Это — действительно государственный секрет: вещество-то запатентовать нельзя, а технологию… ее патентуй-не патентуй, а буржуи все равно сопрут.

— Ну тут уже вы ошиблись: все же вещества, которые в природе не существуют, патентованию подлежат. Сами вещества, а не…

— Николай Дмитриевич, вы не ошибаетесь? Что, на самом деле можно запатентовать просто вещество?

— Нет, деточка, я не ошибаюсь…

— Так, тогда бросайте все и бегите а патентную контору. И патентуйте там дихлордифторметан! Я сейчас структурную формулу нарисую… вот, очень простая штука выходит. И настаивайте, чтобы и за границей его запатентовали, особенно в Америке!

— Это-то сделать можно, но зачем?

— Вы как холодильники устроены знаете? С компрессором?

— В общих чертах. Там аммиак…

— А вот эта гадость для таких холодильников лучше аммиака: ее проще давлением в жидкость превратить и испаряется она куда как шибче, то есть и холодит быстрее. Не так, конечно, сильно — но абсолютно безопасно: вещество практически ни с чем не реагирует, не ядовито совершенно… а еще им там в патентном бюро сразу скажите: если тем же американцам патент продадут меньше чем за миллион долларов, то продавца нужно будет расстрелять за нанесение огромного экономического ущерба нашей стране.

— Интересная структура… а как ее получить?

— Потом расскажу. Просто ее получить, куда как проще чем акрил и даже чем бутадиен. И опять — из угля. Еще из соли и, наверное, плавикового шпата… Ну чего сидите-то? Патентное бюро небось скоро закроется, а ждать до понедельника… есть подозрение, что если мы будем сидеть на попе ровно и в носу ковыряться сопли по столу размазывая, то американцы могут успеть раньше нас. И да, я название веществу придумала, его тоже пусть запатентуют…

Николай Дмитриевич так и не понял, почему он девочку послушался — но сделал все, о чем она его просила. Даже не так, сделал все, что она велела — но об использованных катализаторах она так ничего и не сказала. А спросить снова — профессор искал ее по аудиториям и лабораториям всю следующую неделю, но успеха в этом начинании не достиг: на учебу она просто не приходила.

А не приходила Вера учиться по очень серьезной причине: она как раз занималась «извлечением пользы для университета». С утра в понедельник она заявилась в партком, побеседовала с секретарем парторганизации университета — а затем на срочно собранном заседании уже комитета комсомола повторила сказанное в несколько «более расширенном формате»:

— Я целиком резолюцию профессора Зелинского зачитывать не буду, если кому интересно, то потом почитаете. А если вкратце, то у него на кафедре сделано серьезное такое открытие — но в промышленность мы его передавать не можем. Потому что десять грамм продукта — это вообще ничто, а по условиям конкурса нужно предоставить пару сотен килограммов. Но у нас нет нужного оборудования, и взять его негде. Да и заказать на стороне не выйдет: нет таких заводов, которые это сделать смогут.

— Старуха, ты так все здорово рассказываешь: мы сделали великое открытие, но оно никакой пользы не принесет. И что?

— И то. Вот, у меня есть, между прочим, список тех, кто это сделать на самом деле может. У нас же университет, и в нем учится довольно много студентов, у которых руки не из задницы растут. Например… сейчас, секундочку… вот, у нас только на физико-математическом рабочих-металлистов учится семьдесят два человека, причем — судя по тому, что им направления в университет выписали — работать они умели неплохо. Два потомственных часовщика… есть стекольщики, профессиональных каменщиков под сотню, даже печников пятеро.

— И что?

— Снова повторю: и то. Пусть мне комитет комсомола выпишет направление к товарищу Луначарскому, я ему лично все это расскажу, а еще расскажу, что возле заброшенного газового заводика в Лианозово простаивает большой такой пустырь. Газовый заводик мы — силами студентов, но за деньги наркомата — отремонтируем, рядом выстроим другие нужные нам помещения, и летом наладим для страны производство этого синтетического каучука, и делать его будем по две сотки килограммов… для разнообразия по две сотни в час. Государство заводику за каучук денежек отсыплет, мы на эти денежки общежитие отремонтируем… или даже новое построим, наладим централизованное снабжение студентов продуктами питания. Но даже не это главное…

— А что тогда главное? Нам просто интересно, что ты на самом-то деле предлагаешь.