Старуха (СИ)

— Ну что же, сама напросилась — сама и ответишь. Вот, специально резолюцию накладываю: ответственной от университета назначается товарищ… Старуха. Как там тебя по фамилии, а то уже подзабыл…

— Пишите просто: Старуха. Так всем понятно будет, в университете меня иначе только человек пять и называет — а кто такая Старуха там каждый знает.

Глава 8

Вообще-то, когда Вера выбирала для университетского опытного заводика Лианозово, где в «новой жизни» не была вообще ни разу, она знала что именно просит. Старый гаховый заводик был выстроен еще в начале века — вероятно одновременно с постройкой станции Бескудниково, и, скорее всего, для освещения этой станции и предназначался. Но весной четырнадцатого в Бескудниково пришло электричество (на станции поставили свой генератор аж на семьдесят с чем-то киловатт мощности) — и газ стал не нужен. А местное население по каким-то причинам не разобрало строения на кирпичи (только железный газгольдер украло на металл), и Вера Андреевна уже где-то в начале тридцатых там рассматривала возможность приспособить строение под химическое производство.

Тогда это оказалось ненужным (да и невозможным — химические установки, закупаемые в Германии, просто «по габаритам не помещались»), а теперь заброшенные строения оказались более чем кстати. В конце концов сам по себе газовый завод — штука довольно несложная, но строить печи с нуля — это ждать минимум полгода, причем полгода где-то с апреля, когда можно стройку начинать, а собирать новый газгольдер у уже имеющемся здании вполне можно и в зимнее время.

Конечно, добираться от университета в Бескудниково — дело не быстрое, только до Савеловского вокзала на трамваях от университета больше часа ехать, а ты еще в этот трамвай попробуй залезть! Да и пригородные поезда до Бескудниково ездили всего дважды в сутки, но, как Вера знала точно, если партия скажет «надо»…

Партия сказала, ВСНХ денег дал, Вера тут же посетила еще одного своего «старого знакомого» — инженера Дорохеева, который «через пять лет займется строительством химзавода в деревне Черное», ставшее к тому времени поселком Дзержинском — а сейчас кое-как перебивался мелкими контрактными заказами нэпманов, возжелавших осчастливить страну мылом. Но мыла в СССР уже хватало, так что мало нэпманов к Дорохееву с денежкой бежало — и уговорить его заняться новой стройкой труда не составило. А сама Вера этим заниматься даже ввиду не имела — просто потому, что очень мало разбиралась в вопросах строительства химических заводов.

Зато очень неплохо разбиралась собственно в химии, и смогла показать это всем в химическом отделении: и преподавателям, и студентам. Студентам особенно, так что на ее «картофельные лекции» приходили и студенты других отделений факультета, и даже с других факультетов, причем вовсе не с целью пожрать. С питанием у студентов стало заметно лучше после того, как пример «Сытого студента» как лесной пожар распространился по всем факультетам и в общежитии (Вера просто раздала «методичку» по созданию таких «коммун» комсоргам всех факультетов), просто студентам очень нравилось, как девочка просто и понятно объясняет кажущиеся поначалу осень сложными вещи. Ну да, опыт преподавания химии малолетним школьникам у Веры Андреевны никуда не делся…

Да и лекции Вера читала не только по химии: твердое убеждение Веры Андреевны в том, что «химику математику надо знать лучше чем физику» она и на общение с товарищами по учебе перенесла, так что среди студентов уже математического отделения некоторые ее лекции стали «неотъемлемой частью учебы». А преподаватели… все же в университете большая часть преподавателей — в том числе и на физико-математическом факультете — были учеными «старой закалки» и с неодобрением относились к новведениям в учебном процессе, однако «против политики партии» выступать не рисковали. А тут — ну захотелось студентам в таком виде заниматься в свободное от занятий времени, так имеют право. И профессора-математики с явным удовольствием помогали Старухе готовиться к таким лекциям, а Вера — тоже с удовольствием — быстро расширяла свои знания в том, чего ей «в прежней жизни» не хватало…

А Николай Дмитриевич все же «добрался» до девочки с вопросами по катализаторам — и спустя еще неделю у Старухи появился «личный куратор». Симпатичная девочка-аспирантка Саша Новосёлова: ее «куратором» назначил лично Николай Дмитриевич, выяснив, что в качестве катализаторов Вера использует довольно доступные металлы, а так же их соли и окислы — а Саша как раз металлами и занималась. Не просто металлами, а металлами редкими — а Зелинского удивило (и порадовало) как Вера интересно к этим металлам относится, изготавливая катализаторы. Просто на вопрос профессора о том, как она придумала способ покрыть приличную горсть наждачного песка микронным слоем кобальта, девочка ответила с обескураживающей наивностью:

— Да чего там придумывать-то было? Взяла наждак, растолкла в ступке…

— Эту часть вы можете опустить.