Старушки-разбойницы

– Ее показаний я не нашел. Но точно знаю, что на момент совершения кражи и ареста Климкина она тоже работала в музее. И скажу даже больше того, именно под началом этого Климкина женщина и трудилась. И в музее мне даже намекнули, что отношения между Климкиным и Натальей были более чем тесные. Об этом говорит тот факт, что сам Климкин неоднократно заявлял окружающим, что собирается жениться на Наталье. И что после его ареста Наталья немедленно уволилась из музея, сказав, что ей невыносимо находиться там, где все напоминает ей о человеке, предавшем ее любовь. Разумеется, это не более чем слухи, но для расследования они бывают не менее полезны, чем сухие факты. Что касается самого Климкина, то он даже на суде громко заявлял о своей невиновности и грозился выйти и отомстить всем тем своим недругам, по оговору которых его и осудили, то есть трем нашим подругам! И как я понимаю, два месяца назад Климкин вышел, отъелся, огляделся, прикинул, что и как, и начал действовать!

– Он убивает их одну за другой. И причина одна – месть! Но… его же осудили за кражу из музея! Значит, он был один из них!

– Думаю, что дело было так. Климкин и три другие сотрудницы начали проворачивать аферу с подменой ценностей в фондах музея. Пользуясь своим служебным положением, вместо оригиналов, привезенных с раскопок, приобретенных на аукционных торгах либо подаренных музею, они подкладывали в хранилище копии. Подделки были на высоком уровне, так что с первого взгляда невозможно было отличить копию от оригинала. Впрочем, изделия каменного века подделать можно было даже в домашних условиях. Бронзовый век успешно имитировался в кустарных мастерских, найти умелого литейщика, кузнеца и чеканщика не так уж сложно. Трудней всего при изготовлении подделок приходилось Татьяне Игоревне. Уровень мастеров-ювелиров в восемнадцатом-девятнадцатом веках был уже достаточно высок, но она, как я понимаю, даже не пыталась изготавливать копии. Ценность находящихся в ее ведении работ была обусловлена личностью их владельца, представителя правящей династии Романовых, а иногда даже представителя самой императорской семьи.

– Тут расчет был на то, что табакерка, которой владел, к примеру, император Александр Первый, будет стоить одну цену, а такая же или почти такая, но которой владел какой-нибудь заурядный помещик из Рязанской губернии, уже другую?

– Разумеется, есть вещи, которые изготавливались лично для императора и были представлены в единственном числе. Их подделать очень сложно, зачастую нужны высококлассные специалисты, которыми Татьяна не располагала. Зато у нее были обширные связи в мире искусствоведов. И если появлялась вещица, которую можно было использовать для своих махинаций, Татьяна тут же ее приобретала, несла в музей, а оттуда изымала уже подлинную вещь семьи Романовых.

– То есть подмененная ею вещь была подлинной, нужной эпохи, но при этом личность ее владельца бывала незначительна.

– И Татьяна ее поправляла с помощью нанесения личной монограммы того или иного представителя дома Романовых.

– Хитро! И неужели никто в музее не просек, что хранилище забито подделками?

– Татьяна до последнего момента контролировала этот вопрос. Она же была начальством, лицом ответственным. Особая опасность возникла несколько лет назад, когда возникла нужда в оцифровке фондов хранилища. Как быть? Допустить к этой работе старых сотрудников, еще, того и гляди, поднимут тревогу. Поэтому Татьяна отбирала для работы в хранилище тех, кто, по ее мнению, звезд с неба не хватал. Объясняла это тем, что нужно как-то заинтересовывать молодых, да и на компьютере у них ловчее получается работать. На самом деле, преступница просто надеялась, что зеленая молодежь, никогда не видевшая оригиналов, не сумеет отличить подлинник от подделки. Процесс оцифровки прошел благополучно, никто ничего не заметил. А впоследствии все стало даже еще проще, в хранилище теперь вообще никто не ходил, все считывали информацию из компьютера. Понять, подлинный раритет хранится в фонде или его там вообще уже нет, было нельзя. Проверки, которые проводились, Татьяна умела как-то обмануть, она ведь была заслуженным работником, много лет возглавлявшим хранилище, ее уважали, к ее мнению прислушивались, все вокруг полагали, что уж у нее и муха мимо носа не пролетит. Она настолько расслабилась, что даже уволилась из музея, решив, что теперь опасности нет.

– И сколько же времени эти три дамочки бойко воровали принадлежащие государству и народу ценности?! Не один год, как я понимаю!