Старые долги

Сбитый с толку происходящим, Борис каждую секунду озирался, пока ехал в МУР. Уже вечерело, и десантник ловил себя на мерзкой мысли, что ещё немного – и начнёт шарахаться от каждой тени. А что делать, если вдруг обратится какой-нибудь милиционер? Неприятный прецедент уже был.

Но вот и МУР.

– Скажите, как пройти к старшему лейтенанту Зелинскому? Меня там ждут.

К лифту, подняться на нужный этаж. Где эта комната? Вот… И табличка – точно, Зелинский.

– Простите, мне сказали…

– Садитесь, – милиционер, указавший Борису на стул, выглядел хмурым и недовольным. У окна стоял, пристально рассматривая визитёра, высокий человек в штатском.

– Вы – детектив Кароль?

– Да, – тот протянул Борису визитку.

– Извините, я только начал работать, и мне нечем платить…

– Знаю, – детектив мрачно вздохнул. – Скажу вам честно, Борис Алексеевич: я не хотел брать дело вашего отца…

– Что?! – юношу словно по голове пыльным мешком огрели. Детектив посмотрел на него удивлённо:

– Вы не знали, что Иванов ваш отец?

– Нет…

Кароль пожал плечами:

– В общем, конечно, точно об этом знает, извините, только ваша матушка. Наверное, вам лучше поговорить с ней, чтобы не было неясности. Однако Иванов сказал мне, что вы его сын и по его вине оказались в опасности. Именно поэтому наше агентство взялось за это дело. Сам господин Иванов – прошу прощения, что так говорю о покойном, – большой симпатии у меня не вызывал.

– Почему?

– Классовая неприязнь, – вмешался в беседу Зелинский. – Господин Иванов – выходец из советской номенклатуры, которая крепко надоела и Андрею, и мне. Но, конечно, к вам это не относится, даже если вы сын господина Иванова.

Кароль бросил на милиционера недовольный взгляд.

– Помимо классовых предрассудков, господин Иванов подозревался в незаконных финансовых махинациях. А связи у него крепкие, взять его не представлялось возможным. Во всяком случае, скромному детективу в моём лице.

– «Буран Лимитед» имеет к этому отношение? – упавшим голосом спросил Борис.

– И даже очень. Бокситы продавались за рубеж по заниженный цене, и есть подозрение, что разница оседала на банковских счетах господина Иванова на Западе. Впрочем, проверить это некому, так что будем исходить из презумпции невиновности. Однако существует некая группа, которой господин Иванов перешёл дорогу. Полагаю, она его и убрала. И, насколько я знаю, покушалась на вас.

– Действуют очень оперативно, – добавил Зелинский. – В течение нескольких часов организовали три покушения. Одно из них – на вас, Борис Алексеевич.

– Вы считаете, я в опасности? Теперь, после гибели… – язык не поворачивался назвать его отцом. – Анатолия Семёновича?

– Очень возможно. Пока мы не разобрались, кто и почему его убил, вам следует беречься. Если надо – звоните, приеду незамедлительно.

– А деньги?

– Господин Иванов уплатил, так что об этом не волнуйтесь. Да, в конце концов, я просто по-человечески хочу вам помочь, а деньги – дело двадцатое. Впрочем, нет полной уверенности, что опасность для вас существует.

– Что от меня требуется, кроме того, чтобы беречься?

– Сообщать мне обо всех новостях и странных событиях. Или не мне, а Олегу, – детектив кивнул на милиционера. – На визитке есть и его мобильный телефон.

– Хорошо, – кивнул Борис. – Спасибо вам. Я могу идти?

– Да, конечно. Было приятно познакомиться с вами. Счастливо! Берегите себя!

Борис проделал весь путь домой с единственной мыслью, которую высказал, едва переступил порог:

– Мама, кто мой отец?

Галина удивлённо посмотрела на сына.

– С чего вдруг ты задаёшь такие вопросы?

– Алексей или Анатолий?

– Алексей, разумеется, – женщина недовольно нахмурилась. Вероятно, за подобные разговоры она устроила бы сыну взбучку, если бы не беспокойство за него. – А кто такой Анатолий, я вообще не… – она вдруг замолчала, взгляд её застыл. – Постой-постой, Боренька…

Сын выжидательно смотрел на мать. Из комнаты выглянула Поля и с интересом уставилась на родственников. Борис сообразил, что ведёт себя неправильно.

– Мама, зайдём в комнату. И давай говорить тише.

Галина кивнула. Они вошли в комнату Бори, закрыли плотно дверь, и сын заговорил тихо:

– Так ты знала этого Анатолия?

– Кажется, знала, – глухо ответила мать. – Так это его убили сегодня? Впрочем, возможно, что это всё же ошибка…

– Мама! Пожалуйста, расскажи мне всё, что знаешь! Это очень важно для меня!

Женщина покачала головой:

– Извини, что я тебе солгала – невольно. Я действительно совсем забыла про этого скота. Знаешь, не люблю держать в памяти дурное, если ничего поделать с ним нельзя. Твой отец – Алексей Луговой. А что касается Анатолия… – она колебалась секунд десять. – Он меня изнасиловал. В Сочи. Во время наших съёмок. Пока я спала после попойки, единственной в моей жизни.

– Мама, я всё понял, извини, пожалуйста.