Старые мастера

Я приехал сюда посмотреть Рубенса и Рембрандта на их родине, посмотреть голландскую школу в ее собственном, всегда одинаковом обрамлении — в атмосфере сельской и приморской жизни, среди дюн, пастбищ, тяжелых облаков и низких горизонтов. Здесь — два различных искусства, совершенно законченных и независимых друг от друга, очень ярких, для изучения которых понадобились бы одновременно усилия историка, мыслителя и живописца. Но, чтобы с честью выполнить эту задачу, нужно было бы в одном лице сочетать способности всех троих, с двумя первыми из которых, однако, я не имею ничего общего. Что же касается живописца, то, если ты хоть в какой-то мере обладаешь чувством дистанции, перестаешь видеть и себе художника, когда знакомишься даже с самым неизвестным из мастеров этих благодатных стран.

Я пройдусь по музеям, однако не буду делать полного обзора их картин. Я остановлюсь лишь на некоторых мастерах, не рассказывая при этом их биографий и не каталогизируя их произведений, даже тех, которые сохранены их соотечественниками. Я уточню в меру своего разумения и восприятия лишь некоторые характерные черты гения или таланта этих художников. Слишком большие вопросы я ставить не буду. Всякого рода глубины и зияющие пропасти я буду обходить. Искусство живописи есть, и сущности, искусство выражать невидимое посредством видимого. Пути этого искусства, большие и малые, усеяны проблемами, которые в нашем стремлении к истине мы исследовать для себя, но которые лучше оставить неприкосновенными под покровом тайны. И только относительно некоторых картин я расскажу, что меня в них удивило, поразило, пробудило мое восхищение, а также поведаю и о тех разочарованиях, какие они во мне вызывали. В сущности, я лишь искренне выражу ни к чему не обязывающие ощущения простого дилетанта.

Предупреждаю вас, что в этих очерках нет ни определенного метода, ни строгой последовательности. Вы найдете в них немало пробелов, подчеркивание одних и опущение других произведений; однако такая неуравновешенность отнюдь не предрешает вопроса о значении и ценности картин, мной не упоминаемых. Иногда я буду вспоминать Лувр и не побоюсь мысленно повести вас туда, чтобы наглядным примером подтвердить свое мнение. Возможно, что некоторые из моих суждений окажутся в противоречии с общепринятыми. Я не добиваюсь и не избегаю пересмотра идей, могущего возникнуть из таких разногласий. Но я прошу вас не рассматривать их как проявление бунтующего духа художника, который дерзостью суждений стремится подчеркнуть свою оригинальность и, вступая на проторенные пути, боится в то же время, как бы его не обвинили в отсутствии наблюдательности, если его суждения не будут противоположны взглядам других.

В действительности эти очерки — только заметки, разрозненные и неодинаково разработанные элементы книги, которую еще надо написать, — более специальной по сравнению с теми, какие написаны до сих пор. В такой книге философии, эстетике, перечням произведений и анекдотам будет отведено гораздо меньше места, а вопросам мастерства — несравненно больше. Это будет своего рода беседа о живописи, беседа, которая поможет художникам правильнее оценить их собственные приемы, а публике — научиться лучше понимать живописцев и живопись. Пока же мой метод состоит в том, чтобы забыть все, что было сказано раньше по этому предмету; моя цель — поднять вопросы, возбудить к ним интерес и желание принять участие в их разрешении у тех, кто может оказать нам в этом содействие.

Я озаглавил эти страницы «Старые мастера», так же, как я озаглавил бы страницы о строгих и безыскусственных мастерах нашего французского языка, если бы говорил о Паскале, Боссюэ, Лабрюйере, Вольтере или Дидро. Разница только в том, что если во Франции есть школы, где насаждают уважение к этим мастерам и изучают их стиль, то я почти не знаю, где в наше время сохраняется благоговейное изучение бессмертных мастеров Фландрии и Голландии.

Я полагаю, впрочем, что читатель, к которому я обращаюсь, достаточно близок мне по духу, чтобы без особых усилий следовать за мной, и в то же время настолько отличен от меня, что я не буду лишен удовольствия возражать ему, вложив некоторую страсть в попытки его убедить.

Брюссельский музей