Старые недобрые времена 1

В кухмистерской, каким-то чудом угнездившейся в большом полуподвальном помещении, задний двор которого выходит на косогор, на который и смотреть-то боязно, обедают всё больше чиновники, торговцы, какие-то непонятные, но явно причастные к контрабанде люди, и, разумеется, офицеры — те из них, кто имеет какое-то касательство к батальонной или полковой казне.

В сыром, несколько душноватом полумраке, господа едят и пьют, словами и расписками перекидывая друг другу деньги и сапоги, предназначенную солдатам еду, жалование и медикаменты, и всё это ходит такими странными подчас путями, что, наверное, было бы уместно говорить о предательстве. Ну… во всяком случае, интересы подданных иностранных государств здесь явно учитываются, а кто там честный торговец, а кто причастен к делам шпионским, Бог весть!

Маскировка самая простая, даже, можно сказать, примитивная — по крайней мере, по мнению попаданца, привыкшего, пусть по большей части и не лично, а посредством СМИ и интернета, к куда как более изощрённым интригам. Разгадывать, где здесь… хм, прогресс и регресс, а где просто безнаказанность, он решил позже, сосредоточившись на наблюдении и почтительном внимании к барину, который, поздоровавшись и усевшись за стол к остальной компании, не торопился выкладывать карты на стол.

Наконец, обсудив свои дела, даже по обрывкам которых можно судить о коррупции, пронзающей все сферы здешней жизни подобно, наверное, грибнице, Борис Константинович со смешком поведал о сегодняшнем инциденте. Собственно, всё случившееся он и рассказал, попаданец же, понятливо подхватывая подачу, подыгрывал ему.

— Ну, всё… — прервал его хозяин, — ступай! Хотя погоди… иди вон к хозяину, скажи, чтоб покормил тебя.

Поев на кухне, махонькой и чадной, Ванька выскользнул на задний двор, и, спустившись с террасы вниз и чуточку в сторону, уселся на уступчике, где, болтая ногами, принялся глядеть на Чёрное Море, и настроение у него — самое замечательное!

Где-то в глубине души гнездится толика тревоги за то, что дело может пойти куда-то не туда, и кривая российского правосудия может захлестнуть его, Ванькино, горло, но…

… всё это по большому счёту мелочь! После Язоновского Редута, стояния на бруствере, подземной резни с французами и Чёрной речки, многое видится иначе, и жизнь не то чтобы становится проще, но приоритеты меняются однозначно!

' — Будто гнойник вскрыл!' — весело подумал он, доставая трубку и кисет с табаком. Вкусно сытый и чуточку, от щедрот кухмистера, пьяный, знающий по опыту, что обед у барина растянется никак не меньше, чем до двух, а вернее, и трёх пополудни, и это, чёрт подери, его и только его время!

Вспомнив об убитом поручике Левицком, разбрызганное лицо которого навсегда осталось в памяти приятным воспоминанием, Ванька пришёл в хорошее настроение.

— Око за око, сукины дети, — тихохонько проговорил он, — око за око!

Вспомнилось, что у убитого поручика есть сын, и наверное, это такой же сукин сын, как и его отец! Пока он совсем ещё щенок, но потом…

… в голову пришла картина того, как он, Ванька, вынуждает стоять подросшего щенка на бруствере под обстрелом или где-то ещё, чтобы тот почувствовал беспомощность и страх смерти. Всё по заветам отцов… ну и совершенно конкретного отца, но уже — по отношению к собственному сыну. Сукиному сыну, и никак иначе!

А потом, усмехнувшись криво, попаданец решил для себя, что искать мести детям своих мучителей, он всё ж таки не будет. Наверное…

Но если доведётся случай поведать кому-то, каким скотом был покойный Сергей Александрович, то он, Ванька, непременно о том поведает…

… когда-нибудь. Непременно.

Вечером Бориса Константиновича навестили офицеры Владимирского пехотного полка, пребывающие в несколько сумрачном настроении. Ванька, встречающий их и обслуживающий после встречи, ожидающе нервничал, но, не считая колючего, нехорошего взгляда от поручика, никаких неприятностей не последовало.

К приходу гостей был накрыт стол, пусть не сказать, что очень богатый, но всё ж таки говорящий о желании чиновника решить дело миром, так что офицеры несколько успокоились, с удовольствием выпив по рюмочке предложенной хозяином виноградной водки и закусив духовитым овечьим сыром.

Вопреки ожиданию попаданца, разговор вовсе не коснулся содомитских наклонностей унтера или его взаимоотношениях с Ванькой. Говорили о войне, которая идёт на спад, о чинах и орденах, выпили за погибших товарищей, и…

… принялись обсуждать какие-то хозяйственные вопросы.

— … нет, нет, Борис Константинович, никак не возможно, — уважительно, но твёрдо отвечал штабс-капитан Веремеев, отводя в сторону претензии чиновника на не то поставку, не то контроль над поставкой фуража, — этим занимается…

Озвученная фамилия, судя по всему, сказала Борисову достаточно, и, кивнув, он плавно перевёл разговор на списочный состав полка…

… и лакей потерял решительно всё понимание сути происходящего!