Старые недобрые времена 1

Во время бритья, как и положено незаменимому камердинеру, попаданец развлекал хозяина сплетнями, дозируя юмор и осторожно подбривая линию растительности на лице. Губы у того полные, дряблые, изорванные в молодости при падении с лошади, со сложным рельефом, так что если бы не полученный много ранее богатый опыт, и сотня, наверное, бритых холопских физиономий, лакей бы и не справился.

— К полудню придёшь, — велел хозяин, собираясь на службу, и, важный, вышел прочь, не глядя на замершего в поклоне слугу.

Отстояв должное время и проводив глазами хозяина, Ванька вернулся в домик, где стоит на постое господин Борисов Борис Константинович, титулярный чиновник по военному ведомству, заслуженный вор, коррупционер и рабовладелец, уважаемый в обществе человек.

Ну, как на постое… владелицу дома, вдову отставного матроса, выселили куда-то, и может быть даже, не в чистое поле…

… и может быть даже, компенсируют её издержки… но последнее очень вряд ли.

Домишко небольшой и хозяйство не то чтобы богатое, но хлопот у слуги предостаточно. Вынести и отмыть ночной горшок, притащить дров для готовки, за которыми, в виду дефицита, пришлось тащиться чёрт те куда и там скандалить, требуя положенное и угрожая барином, набитием морды и военным судом попеременно.

Прибрать в доме и во дворе, что, при наличии золы и жары, а от того и пыли, следует делать ежедневно. Отнести бельё в прачечную и забрать уже постиранное, принести воду для питья и морскую, чтобы было чем отмывать полы, ночные вазы и собственную физиономию.

Потом снова рынок, где процветает всё больше меновая торговля, и иконок, образов, крестиков и молитвословов здесь много больше, чем еды или выпивки. Логику, согласно которой всем миром собирали для Русского Воинства весь этот богослужебный инвентарь, везли его через всю страну, а потом, в ущерб всему, даже пороху и оружию, пёрли в осаждённый город, попаданец так и не смог…

… и судя по меновым ценам на этот сомнительных достоинств товар, солдаты и совсем немногочисленные горожане, оставшиеся ещё в живых, придерживаются, в общем-то, примерно такого же мнения. Впрочем, их мнением традиционно никто из вышестоящих не интересуется.

Закончив с делами, Ванька быстро переоделся в новенький, щегольской мундир ополченца, пошитый из такой ткани и так, чтоб всем было видно, что это — слуга уважаемого человека, который может себе позволить…

… и Борис Константинович позволяет себе и это, и многое другое, потому что — возможности!

У самого же попаданца сложное, двоякое. Он по-прежнему числится в ополчении, по факту выполняя функции денщика и прислуги за всё у собственного хозяина.

Юридика выходит достаточно запутанная, и, как уяснил парнишка, неприятности ему могут прилететь не только от хозяина, но и от какого-нибудь излишне ретивого и принципиального офицера.

Пару раз и прилетало… и понять, возбудился ли Его Благородие на слишком чистенького и благополучно выглядящего ополченца, или на владельца оного, лакей особо и не пытался. Злопамятный и мстительный, он запоминает таких, и (морда-то своя!) обязательно выводит всё для хозяина так, что морде получал он, холоп, а урон чести был его хозяину!

В бытие лакеем у человека влиятельного есть свои… так сказать, привилегии.

И нет, он совершенно не стесняется ни кляузничать, ни даже, по необходимости, клеветать, полагая в том единственную, в виду своего положения, защиту. Он лакей, холоп, раб, ограничен в правах и не может ни в морду ответно сунуть, ни в суд подать, ни даже словами отгавкнуться!

Но если Его Благодие полагает возможным проделывать с безответным человеком всякие гадости, то какое же оно, к чёртовой матери, Благородие⁈ Сукин сын, даром что при эполетах!

Он, Ванька, холоп и подл по определению, согласно мнению хоть официальному, хоть распространённому среди… хм, высших чинов общества. Поэтому — получите, сукины дети, ответочку…

Наведя последний лоск перед зеркалом, он глянул на солнце за окном, подбирающееся к зениту, и вышел, не забыв запереть дверь. Хотя военных вокруг великое множество, и, куда ни плюнь, везде часовые или денщики, но…

… военных вокруг — великое множество!

В Севастополе, а вернее, в той её части, что пока контролируют русские войска, тесно так, что не продохнуть! Не сказать, что народ сидит вот прямо на головах друг у друга, но ей-ей, ещё чуть, и будет именно так!

От того, а ещё и от плохой, недостаточной еды, от понимания уже проигранной войны, от нехватки всего и вся, от натянутых до звона нервов, которые сейчас рвутся на раз, люди озлобились, и, можно даже сказать, оскотинились. Бывает… да, всякое бывает!

— А-а, вона оно как, — покачиваясь на нетрезвых ногах, Маркел Иваныч оторвался от вдумчивого орошения полуразрушенной стены на задах здания, где, на своё несчастье, решил срезать попаданец, избегая, на всякий случай, патруля.

— А ну стоять, сукин сын! — рявкнул унтер, и, забыв о штанах, сделал несколько быстрых шагов, хватая Ваньку за руку, — Я тебя не отпускал! А ну смир-рна! Щас я тебя по морде, сукиного сына…