Старый английский барон

— Передайте ему, — сказал сэр Роберт, — что мы сию минуту будем к его услугам.

Уходя, Освальд услышал, как Уэнлок обронил:

— Итак, Эдмунд убрался, а куда и как, не важно.

— Надеюсь, это привидение убрало его с нашего пути, — добавил другой голос.

Остальные засмеялись удачной шутке, спускаясь по лестнице вслед за Освальдом. Они застали барона и Уильяма за обсуждением письма. Барон передал его вместе с ключом сэру Роберту, который посмотрел на оба предмета с удивлением и растерянностью. Лорд Фиц-Оуэн обратился к нему:

— Разве это не странно? Мой сын Роберт, забудь на миг о своем дурном настроении, отнесись к отцу с любовью и уважением, которых заслуживает его нежность к тебе, и помоги мне советом; скажи, что ты думаешь об этой пугающей загадке.

— Милорд, — сказал сэр Роберт, — я озадачен не меньше вас и не возьмусь ничего вам советовать. Покажите письмо моим кузенам, и давайте спросим их мнения.

Все по очереди прочли письмо и были одинаково поражены. Когда же послание передали Уэнлоку, он, призадумавшись на несколько минут, произнес:

— Я тоже удивлен, а еще более огорчен тем, что вижу, как моего господина и дядюшку одурачили ловкою выдумкой. С его позволения я постараюсь разгадать эту загадку, дабы посрамить тех, кто приложил к ней руку.

— Попробуй, Дик, — откликнулся барон. — Буду тебе признателен.

— По-моему, — продолжил Уэнлок, — это письмо — проделка Эдмунда или его изобретательного друга, призванная замаскировать некий план, который направлен против благополучия нашей семьи, и без того слишком часто страдавшего по вине этого негодяя.

— Однако чего же он намеревался этим добиться? — спросил барон.

— Ну, первая часть плана совершенно ясна: объяснить исчезновение Эдмунда. Об остальном остается только догадываться, хотя, возможно, он скрывается где-то в тех покоях, чтобы, выскочив оттуда ночью, ограбить или убить нас, во всяком случае, всполошить и перепугать весь замок.

Барон улыбнулся:

— Боюсь, вы промахнулись и, как бывало уже не раз, попали впросак. Вы доказали лишь свою застарелую ненависть к бедному юноше, о котором не можете говорить спокойно. Ну зачем ему запираться там — чтобы умереть с голоду?

— Умереть с голоду? Вот уж нет! У него есть друзья в этом доме, — тут он искоса посмотрел на Освальда, — которые не позволят ему испытывать нужду в чем бы то ни было. Те, кто всегда превозносят его добродетели, преуменьшая недостатки, не оставят его в беде, а возможно, будут помогать его хитроумным проделкам.

Освальд молча пожал плечами.

— У тебя странные фантазии, Дик, — сказал барон, — но я готов проверить твою догадку, во-первых, чтобы уразуметь, куда ты клонишь, а во-вторых, дабы все присутствующие могли убедиться, прав ты или нет, и в дальнейшем знали цену твоей проницательности. Давайте вместе отправимся в восточное крыло. Позовите Джозефа, пусть проводит нас туда.

Освальд предложил сходить за ним, но тут вмешался Уэнлок:

— Нет, святой отец, останьтесь с нами, мы нуждаемся в ваших духовных наставлениях, а Джозефу незачем с вами видеться с глазу на глаз.

— Вы хотите очернить меня и Джозефа перед бароном? — произнес Освальд. — Ваш злой язык не щадит никого, но наступит день, и все поймут, кто на самом деле нарушает покой в этом доме. Я буду ждать того дня, а пока промолчу.

Пришел Джозеф; услышав, куда все собираются идти, он с тревогою взглянул на Освальда. Это не укрылось от Уэнлока.

— Ступайте первым, святой отец! — потребовал он. — А Джозеф последует за нами.

Освальд улыбнулся:

— Мы пойдем, куда нам укажут Небеса, человеческому разумению, увы, не отдалить и не приблизить предначертанного Ими.

Вслед за Освальдом все поднялись по лестнице и направились прямо к заброшенным покоям. Барон отпер дверь и приказал Джозефу отворить ставни, чтобы впустить свет, много лет туда не проникавший. Они обошли комнаты, находившиеся на верхнем этаже, затем спустились по лестнице и осмотрели нижние помещения. Однако никто не заметил скрывавшей роковую тайну комнаты: вход в нее был завешен гобеленом, подогнанным к тем, что украшали стены зала, столь аккуратно, что сливался с ними. Уэнлок язвительно предложил отцу Освальду представить собравшихся привидению. Священник в ответ осведомился, где он намерен искать Эдмунда.

— Может быть, вы думаете, — спросил Освальд, — что он прячется в кармане у меня или у Джозефа?

— Не важно, что я думаю, — произнес Уэнлок. — За мысли не судят.

— Мое мнение о вас, сударь, — возразил Освальд, — основано не на помыслах. Я сужу о людях по их делам, но для вас такое правило как будто невыгодно.

— Оставьте ваши оскорбительные нравоучения, святой отец! — вскричал Уэнлок. — Сейчас не время, да и не место для них.

— Вот это, сударь, верно сказано, вы и не догадываетесь, до чего верно. Впрочем, менее всего я собираюсь сейчас спорить с вами.

— Замолчите! — потребовал барон. — На сей счет я поговорю с вами позже. И смотрите, будьте к этому готовы! А сейчас, Дик Уэнлок, ответь мне на несколько вопросов. Думаешь ли ты, что Эдмунд прячется в этих покоях?

— Нет, сэр.

— Что здесь сокрыта некая тайна?

— Нет, милорд.

— Есть ли здесь привидения?