Старый Город

Сейчас он застыл в шаге от грандиозного успеха, как верилось ему, и мог бы смело подчеркнуть торжественность этого момента парой глотков холодного вина. Время лишений, терпения и ограничений оставалось позади. Уже сегодня ночью он расправит плечи и гордый распахнет ворота в новую невиданную жизнь!

Отбросив последние сомнения, Крягу не вышел напрямую на Харлампиевскую улицу, а свернул в сторону Ильинского базара.

В этот момент поднялся ветер, и вихрь пыли обхватил его с головы до пят. Это было неожиданно и неприятно: Крягу зажмурился и по-детски смешно замахал руками, отбиваясь от песка и сора, словно от противной мошкары.

Едва ветер утих, и площадь рынка было распростерлась перед Крягу, как прямо впереди шедшая лошадь встала на дыбы и опрокинула повозку с плетенными корзинами. На некоторое время дорога оказалась перекрытой, и Крягу, отнюдь не бросившийся помогать извозчику перевернуть повозку обратно на колеса, негодовал, что кто-то смеет задерживать его в пути. Но вот повозка была возвращена в должное положение, лошадь двинулась вперед, и Крягу наконец попал на базар.

Повсюду словно муравьи сновали люди, многие навеселе, а часть из них только намеревалась подогреться.

Крягу расслаблено шел вдоль лавок со снедью, травами и товарами хозяйственного толка. Далее потянулись повозки с винными бочками, около которых как обычно наблюдался высочайший спрос.

Солнце продолжало катиться к горизонту, вино игриво лилось из краников, Крягу затерялся среди пропитых лиц и душ. Отодвигая в стороны представителей разношерстной публики, объединенной любовью к дешевой выпивке, он протиснулся к знакомому торгашу с рыхлой красной мордой и, мысленно благословив себя, отправил в глотку кислого муската из деревянной кружки.

Мгновенно заиграла жизнь давно забытыми яркими тонами, и предвкушение успеха закружилось в опьяненной голове. Крягу, не раздумывая, купил еще кружку.

И в этот миг, когда он наслаждался вином и будущим успехом, сзади него возникла давка. Особенно настырные пропойцы сцепились из-за склянки зелья, в толпе прошло волнение, и Крягу поддавила со спины пара молодчиков.

Покуда он пытался удержаться на ногах, к тому же не расплескав вина из кружки, особенно умелый удалец прорезал ножичком его напоясный мешок и вытащил оттуда ни много, ни мало 200 рублей. Эти деньги Крягу, служивший писарем в городской управе, скопил за два года и ими собирался сегодня расплатиться в мастерской Шмидта.

Довольный Крягу не заметил пропажи и вальяжно продолжил свой путь.

Дом Шмидта не отличался бы ничем от остальных, если бы не пристройка слева, служившая ему мастерской. У нее была отдельная дверь на улицу, так что, по сути, во владениях художника имелись два выхода: этот и через основную калитку в заборе.

Знавший это Крягу направился сразу к двери мастерской и постучал. Это был его четвертый визит по этому адресу. Лишь в первый раз он заходил через калитку, когда явился справиться о стоимости услуг. В последующие посещения он, как и нынче, шел сразу в мастерскую.

Дверь отворил щуплый короткостриженный мастер Шмидт. Он сразу отступил назад и сделал знак гостю войти.

Во время предыдущих сеансов Крягу успел запомнить интерьер помещения. Теперь он полагал наверняка, где будет находиться то, за чем пришел, и, взглянув в левый дальний угол, мгновенно увидал картину.

То был портрет высотою почти в метр, и позабывший всякий этикет Крягу устремился к нему.

Подойдя ближе, он замер обомлевший. Такого эпохального полотна не ожидал увидеть и он сам! На портрете по пояс Крягу почтенно скрестил ладони на груди, и облик его в действительности поражал!

Он был запечатлен во фраке, коего у него отродясь не было, и выглядел по меньшей мере важной фигурой дворянского сословия.

Глаза из-под очков сквозили уверенностью и презрением – Крягу умышленно занимал такую позу, пока шла работа. Это был его бенефис, и он хотел торжествовать всегда!

Профессорский вид, надо признать, ему в действительности шел. Другое дело, что созданный образ шел вразрез с реалиями простого писаря в городской управе, но при мыслях об излишнем самолюбовании Крягу обычно лишь крестился трижды и нашептывал молитвы.

Потрясенный до глубины души увиденным портретом, он полез в мешок, чтобы отсчитать полагающуюся сумму Шмидту за работу, не подозревая, какой удар поджидает его впереди!

Испуг от того, что пальцы не нащупывали в мешочке денег, обернулся ужасом, когда он увидел прорезь в поясном кошельке. От осознания произошедшей беды Крягу затрясло так, что очки чуть не слетели с носа!

Добродушно улыбавшийся Шмидт не мог подумать ничего дурного. Ему было невдомек, отчего Крягу не произносил ни слова, а в следующие мгновения стал судорожно хвататься за голову.

– Деньги! – наконец выкрикнул он. – Все деньги!

Он было бросился к выходу, остановился, снова рванул с места, но занесенный массой тела вправо, уткнулся в табурет и опрокинулся на стол. Разлились краски на лежавшие картины, над которыми шла работа. Тут уже и Шмидт схватился за голову и кинулся поднимать гостя.

– Да что же такое с вами?! – крикнул он.