Старый Город

Шмидт в несколько неестественной позе сидел на полу около стола. На верхнюю часть туловища и лицо легла картина. Со стороны могло показаться, что мастер запрокинул голову на стол и отдыхает, расположившись на полу с раскинутыми в стороны руками, но вот только картина прямо на нем смотрелась странно.

Подошедшего вплотную Крягу затрясло при виде крови. По поверхности стола из-под головы Шмидта растекалось вязкое багровое пятно.

События последнего часа походили на какой-то кошмарный сон! Крягу все еще не мог совладать с собой! Он ни о чем не думал, просто уставился перед собой, сдавшись на милость судьбе в эти мгновения.

Среди полнейшей тишины он разобрал свое тяжелое дыхание. Именно оно вернуло его к реальности. Надо было проверить, вдруг Шмидт еще жив!

Осторожно подняв картину с тела несчастного художника, Крягу положил ее на пол рядом и наклонился к лицу Шмидта. Тот не дышал.

Трясущимися влажными от пота пальцами, Крягу нащупал артерию на шее и замер. Пульса не было.

Становилось очевидно, и от понимания этого леденела кожа на спине и подступала тошнота к горлу, что душным августовским вечером, в своей мастерской, лежал мертвым художник Шмидт.

Следующие несколько минут прошли в полной тишине, лишь иногда с улицы доносился конский топот. Из оцепенения Крягу вывел звон посуды, прозвучавший как будто прямо за ухом! Бедняга вздрогнул и в испуге обернулся. За спиной конечно же никого не было, но только сейчас его воспаленный ум стал понимать, какая опасность подстерегала его!

За стеной пристройки располагались жилые комнаты художника, и скорее всего в эти минуты прислуга накрывала ему ужин. Крягу знал, что как минимум одна женщина приходила несколько раз в неделю к недавно овдовевшему Шмидту помогать тому по хозяйству. Прибирала, стирала и готовила кушать.

Он видел ее мельком, когда явился сюда в самый первый раз. Наверняка это она сейчас гремела плошками на кухне!

Обычаев и вечерних распорядков Шмидта Крягу конечно же не знал, но что, если помощница войдет сюда позвать хозяина ужинать?!

Струи пота стекали со лба, потрясенный Крягу встал с колен и тут только понял, как тяжело ему дается каждый шаг!

Подойдя вплотную к двери, которая вела в покои, он прислушался. Действительно, из глубины дома порою доносились шаги и другие звуки. Крягу осмотрел замок и немного успокоился: в него был вставлен ключ, и дверь была заперта. Видимо Шмидт не терпел, чтобы в рабочие часы его внезапно прерывали.

Впрочем, облегчение продлилось недолго. Следующая мысль сразила молнией пытавшийся восстановить ясность рассудок! Что если Крягу был не последним посетителем художника на сегодняшний вечер?! С учетом всех его злоключений уже минуло больше часа, а вдруг кому-то было назначено явиться сюда в семь вечера?!

В ужасе кинулся Крягу к входной двери и обнаружил, что она была все это время приоткрыта! Он завалился внутрь после тщетных поисков по базару в полном смятении, и сам Шмидт тоже позабыл задвинуть засов! В любую секунду происходившей здесь борьбы и последовавшей смерти художника с улицы мог зайти кто угодно!

От страха лязгая зубами, со второй попытки Крягу задвинул засов. Затем, обхватив голову руками, попятился вглубь мастерской.

Едва он попытался перевести дух, как в дверь снаружи постучали! Крягу прошибло ледяным потом, он перестал дышать и уставился на дверь.

Стук повторился, и чуть погодя дверь пару раз подергали за ручку. Очевидно, что явился посетитель, однако прямо в сию минуту Крягу был в относительной безопасности. Вопрос заключался только в том, насколько настойчивым окажется пришедший и не пойдет ли справиться о Шмидте прямо в дом?!

Лихорадочно соображая, что ему делать в том случае, если посетитель отправится к главному входу и попытает счастья достучаться до Шмидта через прислугу, Крягу ощущал лишь полное бессилие что-либо предпринять. В эти мгновения он понимал, что целиком предназначен своей судьбе, и вся его философская высокопарность и бравада ничтожны и не значат ровным счетом ничего!

Оставалась одна надежда на то, что прислуге было строго-настрого запрещено беспокоить Шмидта во время его работы в мастерской.

Не в состоянии адекватно отмеривать прошедшее время, Крягу покорно ждал, что будет дальше. На улице послышались шаги, и в дверь снова несколько раз постучали.

– Шмидт! – раздался мужской голос. – Эй, Шмидт! – вновь крик и дерганье двери за ручку.

– Да говорю вам, он трудился у себя, – зазвучал второй, женский голос. – Но видимо куда-то отошел.

– Смотри внимательно, Иляна, – говорил мужской голос. – Видишь щель между дверью и косяком? Так вот присмотрись. Засов-то закрыт изнутри…

Крягу не помнил, как в тот момент он не лишился чувств. Теперь-то он был точно обречен, и жизнь его зависела от настырности этого посетителя.

– Говорю вам, ваше благородие, уходите! Коли не открывает, значит, заняты там!

– Ой, молчи, дура! Да я ему задаток принес, как было оговорено, сегодня. Что ж в самом деле-то происходит?..

Голоса стали отдаляться. Судя по всему, женщине удалось убедить клиента, что раз мастер не отвечает, значит, на то есть веская причина.