Старый корабль

Роскошь и оживление, царившая здесь особая атмосфера сразу захватили Цзяньсу. Не зная, куда и смотреть, он предпочёл уставиться себе под ноги и следовать за впереди идущими. Такого мягкого, невероятно пружинистого и такого плотного коричневого ковра он, похоже, никогда не видывал. Шедшие впереди остановились, стали рассаживаться, поэтому Цзяньсу тоже уселся на обитый бархатом диван перед вертящимся круглым столом необычной формы с расставленными на нём двумя видами бокалов на высокой ножке: одни с розоватым мороженым, другие — с каким-то зеленоватым напитком. На подносах были разложены разноцветные засахаренные фрукты, фруктовые пирожные, мандарины, бананы и другая всячина. Воистину соблазнительно смотрелись пунцовые замороженные вишни без косточек, и Цзяньсу потянулся за одной. Тут он вспомнил, что пришёл не один и, подняв голову, стал искать глазами остальных. Оказалось, что Сяо Фань сидит напротив, а помощника Юя нигде не видно; сидевший рядом поднёс к носу платок, чтобы высморкаться, а когда опустил его, Цзяньсу признал в нём того, кто рассказывал о происходящем на фронте. В сознании вновь промелькнула история Даху, и он опустил голову. Снова подняв её, он увидел в кресле впереди слева помощника Юя с какой-то девицей в ожерелье. Они болтали и смеялись, и их головы то опускались, то поднимались. С подведёнными бровями, накрашенными губами и накладными ресницами девица казалась симпатичной, но Цзяньсу никак не мог понять, настоящая это красота или ложная. Тут Сяо Фань зааплодировал, и Цзяньсу заметил, что он смотрит на вышедших на танцплощадку. Пятидесятилетний толстячок с округлым брюшком как раз кружил в танце невысокую худенькую девицу в красной юбке, с короткой стрижкой, действительно миловидную. Оркестр смотрелся великолепно, выделялся пожилой седовласый кларнетист рафинированного вида. Казалось, он играет на своём инструменте всю жизнь, и Цзяньсу, не сводя глаз с его седин, задумался о том, стоит ли посвящать жизнь игре на этой штуке. С лица музыканта не сходило торжественное выражение, словно он выполнял величественный ритуал, поэтому Цзяньсу решил, что, наверное, стоит. На танцплощадке смешалось множество пар, после окончания мелодии одни возвращались на свои места, а вместо них выходили другие, ожидая начала новой. Цзяньсу бросил взгляд на толстяка с круглым животиком, тот уже тяжело дышал и с каждым выдохом невольно поднимал плечи, но в девицу как вцепился, так и не отпускал. По мнению Цзяньсу, он был неправ — следовало дать ей возможность потанцевать и с другими. Вновь зазвучала музыка, и перед оркестром появилась певица. После каждой фразы она крутила личиком, как непорочная девица, хотя Цзяньсу показалось, что ей уже за сорок, немногим моложе Сяо Куй. Вскоре на танцплощадку вышли помощник Юй и Сяо Фань. Партнёршей Сяо Фаня была Чжоу Яньянь, она только что появилась и где-то села. Сердце Цзяньсу забилось, и он беспокойно замер. Увидев на ней те самые серёжки с накладным золотом, он надеялся, что она почувствует, что кто-то со стороны наблюдает за ней. Помощник Юй танцевал с Накладными Ресницами — они танцевали так разнообразно, что постепенно привлекли внимание многих. В одном из па девица будто бы перемахнула ногой в длинном кожаном сапоге над головой согнувшегося и извернувшегося Юя, но Цзяньсу этого не разглядел и не мог утверждать, что так и было. Он не отрывал глаз от Чжоу Яньянь. В конце концов она увидела его и послала едва заметную улыбку, которую разглядел он один. Цзяньсу был счастлив без меры.

Помощник Юй со своей партнёршей выдавали всё новые па, и в конечном итоге остальные пары, расстроенные, начинали танцевать всё медленнее и возвращаться на свои места. Даже Цзяньсу, не видавший такого, был изумлён и уже не обращал внимания на Чжоу Яньянь. Оставшись на танцплощадке одни, они то сходились, то расходились, кружились то отдельно, то вместе. Нередко, согнув ногу и улыбнувшись друг другу, начинали ритмично двигать плечами. То вдруг поворачивались и уже танцевали спиной друг к другу, а повернувшись назад, успевали махнуть перед носом друг друга вытянутыми большими пальцами. И всё это точно в ритм музыке, просто неповторимо, в сопровождении восхищённых вздохов. Как раз в это время послышался необычный напев, мягкий и захватывающий, он звучал спокойно и уверенно, и было непонятно, мужчина это поёт или женщина. Перед оркестром никто не вышел, а мелодия звучала и звучала, приятная и трогательная, хотя слов было не разобрать. Цзяньсу стал усиленно искать того, кто поёт: наверняка спрятался где-то. Следил, главным образом за губами и наконец обнаружил, что поёт тот самый седовласый кларнетист: он положил инструмент на колени и пел с невозмутимым выражением на лице, скрестив руки на груди. Цзяньсу посмотрел на него ещё немного, и из груди вырвался восхищённый вздох.