Старый корабль

— Так как он всё-таки погиб?

— Его рота обороняла какую-то позицию. После ожесточённого боя они оказались в окружении. Их позиция потеряла стратегическое значение, и рота стала пробиваться к своим. То с боями, то скрытно они продвигались по горам больше месяца, больше половины полегло, погиб через полмесяца и командир роты. Там немало бойцов подорвалось на минах, поэтому вначале я сказал, что, должно быть, он подорвался. Говорят, этот боец по фамилии Суй был хоть и молодой, но смышлёный, и храбрости ему было не занимать, вот и смог продержаться до последнего. Не знаю, кто стал выполнять обязанности комроты, когда тот погиб, этого теперь не узнаешь. Возможно, этот Суй давно шёл один, можешь себе представить! Там духотища, заросли высокие и густые, и ступить-то некуда. После смерти в кармане у него обнаружили клочок бумаги, испещрённый непонятными цифрами и значками. Потом стало ясно, что он отмечал дни гибели боевых товарищей и места, где они пали. Через полмесяца после цифр поставлен треугольник, думаю, что это день, когда погиб командир роты. На его теле насчитали несколько десятков штыковых ран, царапин, следы укусов. Вот ведь молодец парень, представляешь, со сколькими врагами вступал в схватку! Никто не мог одолеть его, в конце концов он подорвался сам. Поразительный боец, ни голод его не сломил, ни жажда, ни штыки и даже ни укусы. Он двигался и двигался к своим, даже если его подстерегала смерть. В конечном счёте, видимо, уже недалеко от своих он и попал на мину. Ему оторвало обе ноги, и он пополз на руках. Без ног, силой одних рук даже на цунь продвинуться нелегко. Вот так он и полз, по грязи, по расщелинам в камнях, изо всех сил подтягивая окровавленное тело. Его скрывала эта проклятая высокая трава и деревья, и свои не видели его даже со ста метров. Голос у него давно осип, и он не мог крикнуть. Потом, когда оставалось всего метров пятьдесят, его, наконец, заметили. К нему устремилась группа бойцов. Опасались, что это может быть минёр противника, автоматы держали наготове. Но поняв, что это свой, взвалили на себя и понесли. Все пальцы он содрал, просто белые кости торчали. Принесли его к своим, там он и умер. Много крови потерял. Но всё же умер на своей земле. Этого бойца звали Суй…

Суй Цзяньсу с силой ударил кулаком по столу. На него удивлённо воззрились с соседних столиков.

Послышался шум мотора, и вскоре появился водитель. Тот человек встал, пожал Цзяньсу руку и ушёл. А Цзяньсу вновь опустился на стул и закурил. Народу в холле становилось всё меньше, последней неизвестно откуда выпорхнула Чжоу Яньянь и присела за столик. Цзяньсу поднял голову, кивнул. Чжоу Яньянь решила, что он заболел, спросила, но он покачал головой. Помедлил немного, сказал «до свидания» и тяжёлой поступью вышел из гостиницы.

Несколько дней подряд хозяин магазина с женой разговаривали тихонько, чтобы не рассердить помрачневшего Суй Цзяньсу. Уши клиенткам хозяин прокалывал молча, а когда они хихикали, говорил, что может прижечь. Если попадалась особенно красивая, он передавал приспособление для прокалывания Цзяньсу, говоря, что ему нужно до ветру, поворачивался и уходил. После того как Цзяньсу проколол мочки десятку с лишним красавиц, на душе у него немного отлегло. Ещё через несколько дней ноги сами стали приплясывать в такт музыке из магнитофона. К выходным он надеялся, что придёт Сяо Фань. За несколько месяцев тот сумел научить его очень многому, в Валичжэне этому вовек бы не научиться. Например, пользоваться ножом и вилкой в европейских ресторанах, разве он научился бы этому без Сяо Фаня? Нет, конечно. Тот появился в выходные, и они отправились в гостиницу «Глобус». Чжоу Яньянь за стойкой не было, и они поднялись на шестой этаж в танцзал.

И стали смотреть на танцующих. Цзяньсу то и дело останавливался взглядом на седовласом оркестранте, всё ожидал, что тот запоёт. Среди танцующих Чжоу Яньянь не было, и Цзяньсу с Сяо Фанем немного расстроились. Ещё одна мелодия закончилась. Танцоры утирали пот, кто-то выходил на танцплощадку, кто-то уходил. Один из оркестрантов встал, значит, что-то переменится. Когда оркестр заиграл снова, многие аж в лице переменились. Мелодия казалась очень знакомой, понемногу стало ясно, что это ария из пекинской революционной оперы[73] «Налёт на отряд Белого Тигра». Вышел и певец, который пел воодушевлённо и недолго. Встало ещё немало народу, стали танцевать диско. Ту и появилась Чжоу Яньянь, в джинсах и огненно-красной блузке. Её партнёром был худощавый юноша с развязным выражением лица. Цзяньсу хотел было указать на них Сяо Фаню, как тот удивлённо ахнул и бросил ему на ухо:

— Главный управляющий!

Цзяньсу в недоумении уставился на него.

— Тот, кто танцует с Чжоу Яньянь — наш главный управляющий.

Цзяньсу чуть не подпрыгнул:

— Этот худой коротышка?

Сяо Фань кивнул и проговорил, пристально следя за танцплощадкой:

— Обычно главный управляющий здесь не появляется, видать, он ею заинтересовался.

— «Ею» — это кем?

— Чжоу Яньянь, — усмехнулся Сяо Фань. — Молодец барышня, умеет, если смогла зацепить нашего управляющего…