Старый корабль

— Ты всё знаешь и, должно быть, очень собой горда! Знаешь и хорошо — прекрасно, мать его! Вот такой я, Суй Цзяньсу. То, что ты встретила такого человека, который поднимет тебя на руки, заключит в объятия, прижмёт к сердцу, полностью покорит тебя, даже прикончит — это поистине огромное счастье! Такого тебе больше не встретить, нет! А ты малодушная, сопливая девчонка, которая ничего в жизни не видела, вероломная, бесчувственная, тебе наплевать, сколько я думал о тебе, когда был на чужой стороне, рассердилась и уже знать меня не хочешь! Теперь я, считай, понял: такие как ты, рождаются для главных управляющих компании Ихуа, самоё то для таких ублюдков… Ну, что вылупилась? Я ведь для тебя деревенщина неотёсанная! Да, так оно и есть. Но будь я не такой, ты бы меня и не поняла. Ты считаешь, что я обманывал тебя, потому что у меня нет связей, нет денег, что я лишь бродяга, которого занесло сюда из небольшого городка, что я неудачник. Да, я такой, но разве я когда-то пытался это скрыть? Что ввело тебя в заблуждение — то, как меня именуют, моя визитка, то, как я одеваюсь или веду себя? Но кто решил, что такие люди, как я, не должны иметь такого титула, таких красиво напечатанных визиток или хорошо одеваться, не должны вести себя как люди образованные? Кто это решил? Ты? Или тупицы вроде тебя? Что ты сама-то собой представляешь? Разве ты не сбежала с прежней работы в город? Чем ты благороднее меня? Ты сама почитаешь себя благородной. Я же считаю благородной семью Суй. Покопайся в истории и обнаружишь, что у семьи стоящего перед тобой человека имелись производства в нескольких крупных городах, её влияние распространялось и за рубеж, что она процветала несколько поколений и только за последние несколько десятилетий ограничилась пределами одного небольшого городка. Попробуй сравнить, и поймёшь — но сразу хочу сказать тебе, что эти сравнения ничего не стоят! Стоящий перед тобой человек так одинок, нужно лишь вглядеться в него хорошенько. Взгляни попристальнее мне в глаза, и ты должна понять, что они ничего не могут скрыть, в непогоду или тёмной ночью могут чётко определить нужную дорогу, вывести тебя туда, где хорошо. Взгляни и на мои руки, на мои ладони, в них сила, и никому не дано их превозмочь. Они отвоюют безопасное место и для тебя. Этот человек в одиночку пришёл в город, и за душой у него лишь смелость и сила. Сама подумай, могут быть такие руки у человека никчёмного? Ты слишком близорука, видишь лишь то, что прямо перед тобой, тебе не дано понять нашей семьи. Наша семья уже настрадалась столько, что с лёгкостью не открывает сердца перед женщинами. Я открыл тебе своё, но нанести ему вред ты тоже не в силах. Если ты думаешь, что члена семьи Суй можно легко задеть, считай, глубоко ошибаешься. Ты моя, моя, ты тщеславная и глупая, поэтому этот ублюдок довёл тебя до слёз. Я тебя не бросал, потому что мы оба попали в город как бродяги, и наши судьбы сходны! Я думал, что смогу оберегать тебя всю жизнь, чтобы ты всю жизнь оставалась красивой и избалованной. Силы для этого у меня есть, но у других нет. У этого ублюдка тоже нет, он и по характеру подлый. Да и откуда взяться силе у такого мешка с костями? А у меня она есть, но ты хочешь уйти от меня, а перед уходом вывалить кипу ложных обвинений. Сколько же в тебе жестокости! Внешне красавица, и мужчины отдаются на милость тебе, но ты обходишься с этими пленниками по своему произволу. Тебе абсолютно наплевать, сколько они прольют крови. Таким скверным женщинам, как ты, лучше всего подходят неверные в любви, которые сначала сделают вид, что сдаются, сначала разделаются с тобой, плюнут и уйдут. Но я так не могу, потому что люблю тебя, люблю. По-настоящему я любил лишь одну женщину — Наонао, ты её не знаешь, а теперь это ты. Если ты поднимешь на меня нож, я сломаю его, но тебе вреда не нанесу…

Говоря это, Суй Цзяньсу подходил всё ближе к углу, где сидела Чжоу Яньянь. Она не отрывала от него глаз, видела, что он весь взмок, и несколько раз взвизгивала. Подняла руки, будто сдаваясь, потом опять прижала к груди. Она тяжело дышала, плечи её подрагивали, и вдруг раздался её громкий крик:

— Хватит, Цзяньсу!

Вытянув вверх руки и с напряжением вскочив, она обхватила Цзяньсу за шею и принялась целовать его. Слёзы ручьём лились ему на шею, попадая в рот и ей.

Цзяньсу не противился поцелуям, осторожно отведя в сторону окровавленную руку. Потом стал гладить обеими руками её волосы. Через некоторое время он чуть отстранил её со словами:

— Не стоит так вот сразу меняться, слишком быстро у тебя получается. Время есть, подумай хорошенько. А я пока в магазине буду, после возвращения даже не заглянул туда… Там и буду тебя ждать — если считаешь, что нам нужно расстаться, то и не приходи. Сам пока приходить не буду… Да, надо первым делом помочь тебе дверь починить.