Старый корабль

— Эх, дядюшка Чжэн Хэ! — кричал он, и местные с любопытством посмеивались. Он целыми днями листал свой мореходный канон, напевая оттуда «Песню об определении времени восхода и захода солнца» и «Песню о четырёх временах года». — Я так мечтаю о старом корабле! — со вздохом говорил он Баопу. — Это же корабль дядюшки Чжэн Хэ и мой. Он теперь в провинциальном центре. Я всё думаю, как бы его вернуть, поднести Валичжэню. Ничего, рано или поздно он снова будет здесь. Это же старый корабль нашего городка!

Суй Бучжао приглашал Баопу к себе вечером послушать рассказы о том, как он когда-то противостоял в море ветрам и волнам. После рассказов он доставал из кирпичной стены мореходный канон и начинал читать из него.

— Я уже стар и, может, никогда уже не выйду в море, — сказал Суй Бучжао племяннику. — Но ты, такой молодой, непременно сможешь! После моей смерти эта книга будет твоей. Береги её пуще жизни. Ею пользовалось не одно поколение. Может, тебе повезёт, и ты доживёшь до того дня, когда встанешь за штурвал и выйдешь в море…

Баопу вообще-то не хотелось ходить к дядюшке, но он боялся, что старик очень одинок, опасался, что тот, подобно Ли Цишэну, возьмёт и навсегда покинет этот мир. Как и дядюшка, Баопу тоже испытывал душевный подъём после того, как была обнаружена подземная река, и много размышлял об этом. Он считал, что бесспорно её следует называть Луцинхэ.

В то время как весенний Валичжэнь понемногу просыпался, погружаясь в радость и волнение, вернулся Суй Цзяньсу. Первой его заметила Даси. Она и сама не знала, зачем пришла в тот день на берег реки. Невольно глянув в сторону моста, она вдруг удивлённо вскрикнула и уставилась в ту сторону оцепеневшим взглядом. Потом топнула ногой и с плачем побежала домой. Она мчалась по улице, как сумасшедшая, рыдая в отчаянии. Прохожие не смели останавливать её, полагая, что случилось нечто серьёзное, и в панике оглядывались: нет, ничего. И что она такого увидела?

А увидела она Суй Цзяньсу, который переходил по мосту, ведя за собой красивую девушку.

Пока народ пребывал в недоумении, Цзяньсу с девицей уже шли по улице. Ошеломлённые жители разом останавливались, чтобы посмотреть на Цзяньсу в европейском костюме, глянуть на девицу, наряженную почти так же, как «должностное лицо». Цзяньсу держался самоуверенно, кивал всем с улыбочкой на лице и широкими шагами двигался вперёд. С собой у них был стильный чемоданчик из тёмно-коричневой кожи — такого никто из местных не видывал. Все пялились на них, пока они не исчезли в проулке. Появились всевозможные догадки, которые ждали своего подтверждения, с этого дня темы разговоров в посёлке переменились. Ещё не угас интерес к подземной реке, а народ только и делал, что судачил о семье Суй — вот ведь тёмные лошадки! Были и такие, что заявились поглазеть во двор усадьбы Суй, но вернулись не солоно хлебавши. Окна пристроек там были плотно прикрыты, каморка Суй Цзяньсу ничуть не изменилась. Спустя день кто-то отправился на старую мельничку у реки и увидел там мрачного Баопу, глаза его подёрнулись красной сеточкой. Ещё кто-то видел, как Суй Бучжао пригласил племянника зайти к нему, а очаровательную девицу оставил за порогом. Наконец, кто-то разузнал, что эта девица приходится племянницей Чжоу Цзыфу. Весь городок загудел, все стали говорить о возможном начале нового расцвета семьи Суй, которая сумела породниться с начальником уезда. Были и такие, кто связывал с семьёй Суй открытие подземной реки, утверждая, что время преуспевания этой семьи приходилось на тот период, когда процветала большая пристань Валичжэня. Теперь семья уже несколько десятков лет в упадке, но кто знает — возможно, её ждёт расцвет. Самые разные слухи разлетались со скоростью ветра, и радостные, и унылые. Вскоре обнаружилось, что весь день открыт «Балийский универмаг», где за прилавком вместе с урождённой Ван нередко стояла и Чжоу Яньянь. Старики вернулись к прежней привычке выпить вина в розлив, а дети требовали купить им глиняных тигров. В универмаг забегали несколько раз на дню и рабочие с фабрики, Чжао Додо был этим очень недоволен.

Суй Баопу встретил возвращение брата с разочарованием. Тем не менее он подробно расспрашивал его о делах в городе, особенно про то, как идёт торговля в магазине. После года усилий Цзяньсу так и не встал на ноги, но брату сказал, что его дело процветает и развивается. Он стал совать Баопу красиво отпечатанные визитки, сообщив, что теперь управляет в городе двумя магазинами, а нынче вот вернулся проведать родных, а кроме того наладить работу здешнего магазина. Глянув на визитки, Баопу сказал:

— Меня интересует отчётность, доходы и расходы, все цифры как есть.

Цзяньсу заявил, что, мол, это всё мелочи, нужно смотреть на доход покрупнее: какую прелестную девушку я привёл с собой. Услышав это, Баопу побагровел и стал громко бранить брата за то, что тот бросил Даси. Цзяньсу долго молчал, слушая всё, что говорил старший брат, а потом встал со словами:

— Ничего не поделаешь. Даси я не люблю.