Старый пёс

Зубы Старого Пса были на загляденье. Их регулярно надраивал бесстрашный и нередко страдавший за проявленную отвагу хозяйский палец, одетый в ершистую резиновую насадку, которая, увы, ни от чего не защищала. Псу вдруг вспомнился вкус сладенькой и в то же время бодрящей пасты. Нет сил, как захотелось домой. И Старый Пёс, не выбирая выражений, с чувством вслух отчитал нерадивого эскулапа. В половине тирады медленно, но неотвратимо вступило в права удивительное, непривычное облегчение. Оно поднялось от пальцев на задних лапах к самому горлу Старого Пса, но не напугало, наоборот. Дышать стало легче, прекратились болезненные подергивания в животе, а ощущение чего-то обидно неотвратимого сменилось пониманием, что оно так-таки наступило, но уже не обидно… Старый Пёс освободился от заботы о человеке и вообще от какой-либо связи с внешним миром. Он увидел Собачьего Ангела.

Конечно же, Старый Пёс не мог наверняка знать, что тот не был подослан коварным ветеринаром и поэтому не сразу обрадовался удивительной встрече. Он проявил похвальную, свойственную его породе сдержанность и недоверчивость, но потом интуиция взяла верх: люди с желтыми и кривыми зубами не могут иметь на посылках таких чудесных, пахнущих небом («а как пахнет небо?») собак. Собак с крылышками и добрым, проникновенным взглядом. Старый Пёс подумал, что и сам бы сгодился в такие славные беспилотники. И выглядел бы совсем не хуже, а может быть, даже и импозантнее. Наверняка импозантнее.

– Наверное, у тебя есть вопросы, – предложил Ангел не скромничать.

– Хозяин с Хозяйкой возьмут меня с собой? Ну… туда, куда уезжают? – спросил Старый Пёс о том, что беспокоило больше всего.

Собачий Ангел кивнул в ответ и полетел куда-то дальше, по своим делам. У него ведь таких старых псов – пруд пруди. Ну а Старый Пёс, помахав на прощанье хвостом Собачьему Ангелу, принялся проваливаться все глубже и глубже в сон, ту его часть, где темно и не селятся сновидения. Последней нагнавшей его мыслью было: «Болван, надо было спросить, отменят ли когда-нибудь сухой корм?»

Спал он долго, но под конец снова чутко, и слышал, как за тонкой перегородкой, отделявшей собачью палату от приемного покоя, доктор то ли пенял Хозяину, то ли озадаченно восторгался – кто их, людей, поймет?

– Ну, доложу я вам, и характер у вашей собаки… У меня после первой инъекции большие псы, ну я не знаю… Пойнтеры, к примеру, засыпают как миленькие! А этот, надо же, после второй зубы скалит и рычит! Вы не поверите: глаза уже не открываются, закрылись, а он, ну надо же, рычит, подлец!

– Детство тяжелое, юность не сладкая, предчувствие, что зрелость может пройти без баб и детей, – в привычной манере отозвался Хозяин.

Его отпустило, Старый Пёс по голосу чувствовал.

– Шутите? У меня весь набор того, что вы перечислили, а я вон весь какой из себя покладистый. Правда, насчет детей, слава богу, предчувствие не оправдалось. До сих пор не пойму, откуда они – баб-то, ой простите, забылся… Не было их! – В тон Хозяину хохотнул ветеринар. – У вас дети есть?

– Доктор с ним, правда, всё нормально? Только скажите честно, – Хозяйка всегда переспрашивала, если речь шла о здоровье.

Старый Пёс хорошо знал об этой привычке, да и сами слова по телефонным разговорам Хозяйки со своей матерью.

– Да не беспокойтесь вы. В самом деле всё прошло как нельзя лучше. В полном порядке ваш пёс. А у меня, представьте, двое… Две, точнее. Близняшки… Вот только со временем напряги. Будь по мне, так только с ними бы и сидел, но ведь оно как… Мне звонят «выручайте», и я тут как тут. Не было случая, чтобы отказал в помощи. Доктор ведь, хоть и «зверушкин». Знаете, как будет по-чешски ветеринар? Я недавно там был по обмену. Зверолекарь! Вот я и придумал «зверушкина доктора», потому что зверолекарь по-русски звучит, ну я не знаю, как-то излишне по-зверски, что ли. Вы не находите? Вот живут люди! А у нас лекарств – комар нассал… Ой, простите великодушно, зарапортовался… А из того, что есть, половину наркоконтролёры, на всю голову ушибленные, позапрещали… Делать им нечего, уродам.

Старый Пёс представил, каких сил Хозяину и Хозяйке стоит слушать весь это бред с внимательными лицами, и злорадно подумал: «А вот нечего было переезжать». «Зверушкин» доктор был прав – Старый Пёс быстро приходил в норму.

– К прочим бедам ремонт, как изволите видеть, – продолжал разглагольствовать доктор за занавеской. – Седьмой месяц не можем закончить, а посетители сплошь на «мерседесах» да джипах. Вчера йоркшир, девочка, с клещом в ухе… А на ней ошейник… – мама дорогая! – как есть с настоящими бриллиантами. Я их по жизни не много видел, но думаю, что они, родимые. Поверите, прямо руки чесались сколупнуть пару камней дочкам на сережки… Вот бы порадовались, малышки мои.

– Четыре, – вмешался Хозяин. Совсем для Старого Пса непонятно.

– Что четыре?

– Четыре камушка. Вы же сказали, что у вас близняшки.

– А-а… Ну да.

– За риск для жизни во время манипуляций с моей собакой я, не волнуйтесь, конечно же, доплачу. Как и за вторую инъекцию. Да и вообще порадею чуток отечественной ветеринарии, – посулил Хозяин.